При возвращении в большой город и к так называемому образу жизни обитателя мегаполиса невозможно отделаться от чувства абсурдности происходящего. Даже обладая относительно независимым мышлением, к системе привыкаешь и многие ее нестыковки не видишь или даже стараешься не замечать, до тех пор пока вновь не окажешься за рамками металлоискателя.

Тем тяжелее возвращение после пусть и недолгого периода отсутствия – невозможно смириться с тем, что люди живут в красиво размалеванных декорациях, в искаженной системе ценностей, потребляют суррогаты – это касается современных еды, книг, телевизора. Этикетные улыбки вместо настоящих эмоций, «лайки» вместо живого общения, «корпоративная культура»… И это считается нормой.

На вопрос коллег по работе «как оно?» – в смысле путешествие в Непал – я не могу выдавить ни слова, хотя прошла уже целая рабочая неделя после возвращения из долины Цум на границе с Тибетом. Не могу, потому что засыпаю и просыпаюсь с одним и тем же вопросом: «кому нужен весь этот театр абсурда, эти условности?». Впрочем, неизбежно возникает второй: «почему приходится в этом участвовать?».

И так как сломать в систему не в силах, думаешь: «оставьте меня в покое».

Вот как ее…

Невозможность изменения системы проще всего пояснить на примере с обывателем. При разговоре с таким человеком в рамках его привычного мировоззрения все в порядке – и суждения здравые, и проблем в общении нет. Но при выходе темы за пределы стандартного кругозора обыватель начинает нести фантастическую чушь, основанную на услышанном когда-то где-то и на домыслах. Опешив от такого невежества, начинаешь спорить, доказывать, и это зачастую бесполезно.

Да и надо ли? Обывателей большинство, многие живут так и, кстати, счастливы, и никакая сила, кроме разве что катаклизма, не вырвет их из болота н о р м ы, а случись что, стремление к возврату в привычный мир становится идеей фикс.

***

Еще один пример, и уже не абстрактный. У «Аэрофлота» именные самолеты есть, названные в честь известных людей. Airbus до Дели, откуда далее мы летели в Катманду, не был исключением. Красивый чистый лайнер, симпатичные и вежливые стюардессы, «надежные, как весь гражданский флот» (никогда не надо судить по одежке, о чем в современном обществе как-то забываешь), в момент становятся декорацией, бутафорией, когда по громкой связи объявляют, что самолет назван в честь известного русского поэта Осипа МандельштамПа (sic!).

Хочется верить, что это просто оговорка, но стюардесса громко и четко повторяет фамилию и в английском варианте заученного текста, одной буквой невежества превратив поэта в графомана.

Подмена содержания красивой стюардессовой формой не спасает. Как бы знание литературы, как бы знание языка и много других «как бы» оправдывает появление этого слова-паразита в обиходной речи. Это не паразит, это индикатор того, что система порочна.

2. Забавные топонимы Херат, Душанбэ, был еще Урумги – все как бы правильно

Рамка металлоискателя выше упомянута не зря. Снова аэрофлотовское высказывание, правда, уже при возвращении в Москву, – одно лишь произнесенное слово напоминает о другой системе. За час до посадки в Шереметьево стюардессы раздают анкеты. Женский голос с красивыми модуляциями сообщает, что получившие бланки обязаны их заполнить до выхода из самолета. Первая мысль: «что еще за геморрой придумало правительство?». Вторая: «ффух, это не мне, это иностранцам надо заполнять».

Третье – легкое чувство превосходства при виде того, как индиец в соседнем кресле начинает вписывать буквы в длинные анкетные трафареты. Но тут стюардесса повторяет фразу в том же императиве, но на английском, и когда индиец сначала поднимает голову, недоуменно прислушиваясь, а потом смотрит на меня, в его глазах жалость. И тут четвертая мысль – жалость оттого, что он-то лишь гость, а я каждый раз возвращаюсь в родное милицейское полицейское государство…

***

Летели долго, с приятным развлечением в виде пролета над Афганистаном и ночным Кабулом (город, кстати, хорошо освещен и с высоты 11 километров производит мирное впечатление) – талибы, видимо, на такую высоту не добивают; Дели оказался жарким, и мы скоротали несколько часов в лимонного цвета бесконечном аэропорту, в пустых залах и коридорах которого легко заблудиться, бродя по километрам однотипного желтого ковра.

Этот единственный, наверное, безлюдный оазис в переполненном городе не уберег нас от встречи с индийской действительностью в стиле overcrowd – такого количества проверяющих на пути от зала ожидания до самолета до Катманду я не припомню даже в Пакистане. Впрочем, при миллиарде с лишним населения занятость, если ее нет, надо придумывать, посему ничего удивительного.

***

Наконец аэропорт Трибхуван в Катманду. Прилетаем в дождь – Гималаи в иллюминаторе не показали, очереди на выход нет, ибо самолет ранний утренний, и получение визы занимает менее десяти минут. Таможня не шмонает никогда, лишь приглашающий жест на выход. И вот сбывается предвкушение – Азия готова навалиться со всем ее шумом, пылью, какофонией автомобильных гудков и пестротой одеяний.

Уже вдыхаешь воздух этой сутолоки базара, к знакомым нотам выхлопа и людского пота которого примешиваются диковинные запахи курильниц и восточных благовоний, буквально висящие в тяжелом тропическом воздухе наравне с ароматами невиданных цветов, но надо сделать последний шаг и выйти за кордон военизированной полиции, охраняющей приаэропортовую зону, и тогда…

…таксисты рвут на части и разочарованно отстают, едва находишь глазами встречающего и машешь ему рукой, впрочем, тут же набегают помогаи – «насильники и потаскуны», знающие, что бакшиш, если и будет, то в долларах, ибо негде в аэропорту поменять их на рупии – многочисленные руки темных оттенков разом хватаются за рюкзаки и норовят поддержать, поднести, дотащить…

…водитель, не отрывая одной руки от клаксона, лавирует в бесчисленных маленьких улочках, в самых неожиданных углах которых вечно стоят невообразимые по величине в талии деревья бодхи – священные фикусы, заботливо окруженные каменными пьедесталами – чтоб посидеть и отдохнуть в тени – глядишь, и Буддой ненадолго станешь, уворачивается от велосипедистов, мотоциклистов, прохожих, уважительно притормаживает перед коровами, что стоят посреди дороги и жуют оказавшийся рядом по случаю мусор, а ты глотаешь, глотаешь катмандинскую пыль, и с восторгом осознаешь, что в голове ни одной мысли, лишь впечатления…

3.

…ряды домов невозможных расцветок и конфигураций, стоящие впритык друг к другу как попало – так что в переулок входить только боком, а соседу в окно можно передать коробок спичек, не вставая со стула…

4. Надорванный серп и молот напоминает о победившем маоизме

Из чрев построек, из первых этажей жизнь выплеснута на улицы, будто вода, которую разбрызгивают по утрам, чтобы прибить пыль, – деревянные нараспашку двери – по росту непальцев – низкорослые и для худых, не дают возможности рассмотреть, что происходит там, внутри лавок и магазинчиков, что тут же с лихвой компенсируется гениальной фразой хозяев – расхожим штампом бесконечного изобилия I have many things inside and something else («внутри много других вещей и кое-что (или что-то) еще»)…

…продукты жизнедеятельности, щедро выброшенные на обочины, как путеводные нити вдоль улиц – с пути не собьешься. Разноцветный мусор дополняет расцветки индийских сари в толпе, непальских топи на мужских головах и конкурирует с бьющей по глазам яркостью китайского ширпотреба в лавках. Порою колбочки глаза задумываются о превращении в палочки, но если прикрыть веки, город проникнет внутрь через уши и нос.

5. Смотреть на это все можно, только положа руку на сердце

Кочевые оазисы стационарной торговли – велосипеды с фруктовыми корзинами дают понять, что пыль и гам можно заесть коротким толстым – не кормовым – бананом за три рубли или спелым манго – десять рубликов штучка, только кивни, и продавец с допотопными весами отмерит свежесть килограммами.

6. Впрочем, у этого только яблоки с цитрусовыми и виноградом

Трезубец Шивы, простите, с х*ем, нацеленным, будто пушка… Впрочем, отечественное мировосприятие пора отложить надолго, иначе бесконечное многообразие религиозных форм придется описывать с помощью всем известных четырех слов и их производных – «ох*еть» и т.д.

7.

8. Ну как можно описать это? (Предположительно, это богиня Ваджраварахи – женское проявление воплощения Вишну в облике кабана.)

От обилия впечатлений спасает ночь, днем же надо подняться выше над городом. Тогда взору предстают господствующие на крышах баки для нагрева воды, появляется небо, и человеческий муравейник затихает внизу.

9.

10. Правда, на средней высоте в тесноте да не в обиде живут провода вперемешку с вывесками и рекламой

Вплоть до гор, берущих долину в кольцо, обиталище богов и людей лежит слоями, волнами, скрывая от взгляда не только красоту, но и уродства. И попавший сюда просто обречен принимать участие в жизни Катманду, даже если он турист, скрывающийся за стеклом. А уж если пойдешь бродить, да еще и не по туристическим кварталам, то, перефразируя того самого – …штамПа, ты понадобишься городу, и он будет тебя мять, лапать, тискать, и все будет страшно, как в младенческом сне.

Однако от этого я испытываю лишь восторг.

11.

Другие записи из этой поездки:

Запись 1: Из Цума в Гум. Эта запись
Запись 2: На «Иисусе» по бездорожью
Запись 3: Человек-жесть
Запись 4: Уроки истории
Запись 5: Разбитое зеркало
Запись 6: Эллиптическая малина
Запись 7: Неожиданный поворот
Запись 8: Женщины и английский
Запись 9: Где ветер, когда он не дует?
Запись 10: Имеющие деревянные двери
Запись 11: В ожидании автобуса
Запись 12: В поисках черной веры
Запись 13: Кости и жилы тибетской живописи
Запись 14: Выколоченный Будда
Запись 15: Народная резня по дереву
Запись 16: Спящий бог и несвятые святые

26 комментариев

Добавить комментарий для Аноним Отмена

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *