Несколько лет назад появилась возможность попасть в буддистский женский монастырь в индийских Гималаях. Нужен был преподаватель английского, а взамен зарплаты предлагали стол и кров. То есть по сути волонтерство. Срок – три месяца. Ближайший населенный пункт – деревушка почти в неделе пути пешком. Ни электричества, ни связи – ничего.

Тогда я отказался. Не было не только опыта преподавания иностранного языка, но и в Индии, тем паче в Гималаях бывать не доводилось.
К моменту написания текста в Гималаи съездил не раз, однако урок девочкам-послушницам в школе при монастыре на границе с Тибетом точки над i не расставил, скорее наоборот.

Я крепко подумаю, если вдруг поступит предложение так поволонтерить, хотя aposteriori знаю, что работа эта будет крайне интересная. Ведь мы не только учили, мы общались с послушницами (насколько позволяло знание языков), и играли – наставница оставила девочек на наше попечение и отправилась с ночевкой в монастырь, расположенный несколькими часами пути выше.

…Просыпаюсь оттого, что слышу шорохи и перешептывание. В полумраке послушницы проходят мимо моего топчана, что-то снимают со стены и возвращаются в длинный узкий и такой же темный коридор, который ведет направо – на кухню, налево – к выходу из постройки. Приглядевшись, понимаю, что девочки забирают с крючков мешочки-узелки вроде тех, в которых раньше дети в школы сменку носили. Только в этих мешочках, одинаковых для всех будущих монахинь, их личные вещи, начиная от зубных щеток, заканчивая пишущими принадлежностями.

Я проспал, наверное, пару часов. Утренние обязательные молитвы давно пропеты, по хозяйству все сделано, начинается учеба. Наставница преподает все дисциплины – от математики до чтения священных текстов на тибетском. Только английский она знает плохо. Девичий гвалт вскоре сменяется размеренным монотонным молитвенным речитативом. Слушаю его и разглядываю помещение.

Школа при монастыре – типичное высокогорное деревенское строение в два этажа: несущие каменные стены, сложенные без раствора, но обмазанные глиной, и деревянные перегородки разделяют кухню, молитвенную, жилую комнату, ряд подсобных помещений и нечто вроде большой лоджии на втором этаже, под которой со стороны улицы уложен солидный запас дров.

Света, в общем, нет – он появляется ненадолго по вечерам и то благодаря лишь тому, что на крыше постройки небольшая солнечная батарея – как я понял, дар европейских волонтеров. Читать при таком свете невозможно. Батарейки в фонариках берегутся – учеба и работа по хозяйству делаются при свете дня.

Из-за недостатка освещенности многие фотографии в помещениях получились нерезкими.

2. Школа

Окошки жилых помещений маленькие, словно бойницы, и такой размер оправдан – стекла отсутствуют, а на этой высоте даже летним вечером бывает холодно. Потолки низкие. Пристройка к зданию, где проходят уроки, наиболее светлая и узкая комната с большими рамами, в которых вместо стекол полиэтилен.

Дощатые полы, хорошо отполированные ногами, позволяют ходить босиком, не боясь заноз. В большей части внутренних помещений так и босоножат, оставляя обувь у порога. Подхожу ко входу в класс, слушаю хоровое чтение буддистских текстов и наконец-то по шлёпкам почти правильно могу определить, сколько послушниц…

3. Однотипные тапочки детей (благо ширпотребный Китай рядом) и классический тибетский пес

***

Едва мы добрались до школы и скинули рюкзаки, нас сразу же проводили на кухню, где пили чай наставница и настоятель монастыря. Сама гомпа рядом, если мерить горизонтально, и далеко, если по вертикали: на 700 метров выше и в зоне, где без акклиматизации можно «подхватить» горную болезнь. Настоятель остановился отдохнуть на пути наверх и скоро должен собираться, иначе к вечеру до монастыря не дойти.

Мы сели на грубо сколоченную скамью вдоль стены. Разговор нетипичный, несветский, это приятно. Настоятель в красном буддистском одеянии расспрашивает, куда мы идем, откуда мы, и почему свернули с основной тропы. Речь его тиха и размеренна, в полумраке кухни, в которой нет окон, невозможно понять, о чем он думает – узкие глаза непроницаемы, а отсветы пламени из очага лишь иногда накладывают на медного цвета лицо неожиданные эмоции. Настоятель смотрит в огонь и порою переводит взор на нас. Возраст его тоже определить затруднительно.

Он вполголоса переговаривается с наставницей девочек. Она в монашеском одеянии, и голова ее тоже обрита. Но взгляд у наставницы проницательный и очень цепкий. Позже мы узнали, что этой маленькой женщине 35 лет. Она едва ростом мне до плеча, но во взгляде такая сила и уверенность, что ловлю себя порою на желании встать «во фрунт».

Одна из старших послушниц выступает в роли хозяйки – девочка выставила на стол настоящие чайные чашки из тонкого фарфора китайской работы, которые, видимо, приберегают для гостей, налила в большую ступу донмо молоко, добавила соль и масло, и пестом сбивает тибетский чай. Чашки смотрятся странно изысканно на фоне прокопченного помещения, таких же кастрюль, чугунков и сковород, мисок на полках, примитивного очага-буржуйки… Чай очень вкусный и питательный.

4. В окрестностях школы

С удовольствием чаевничали, я потихоньку приходил в себя и включился в беседу. Оказывается, монастырь смешанной школы – ньингма-сакья, о таком раньше слышать не доводилось. Ньингма (переводится с тибетского как «старая») – старейшая школа тибетского буддизма, это учение принес из Индии в Тибет гуру Падмасамбхава еще в VIII веке. Ньингма впитала в себя много из добуддистских верований, в том числе из религии бон.

Школа сакья – в переводе «серая земля» – появилась значительно позже, в XI веке. Ее доктрина: «путь – результат». То есть цель пути реализуется в процессе его прохождения. Большое значение последователи сакья придают практике промежуточного состояния между жизнью и смертью, так называемому бардо, которого вроде как можно достичь с помощью занятий йогой.

Идея пути как результата и промежуточного состояния хорошо соотносится с жизнью в горах. Ты не на вершине, но и не в долине, а все где-то между и перемещаешься в разных плоскостях и по горизонтали, и по вертикали. Каждая новая высота дает возможность увидеть и наметить следующую. Эта мысль наверняка притянута за уши, и люди знающие только улыбнутся таким рассуждениям, но сказал, что думал.

Школа сакья стала и политической силой в Тибете – ее иерархи заручились поддержкой монгольских ханов и правили страной около 90 лет, не притесняя особо другие школы. В XV веке образовалась школа гелуг («добродетель»), взявшая в свои руки бразды правления. Впоследствии ее иерарх стал называться далай-ламой и осуществлял политическую и теократическую власть в Тибете. Гелуг преследовала адептов других школ, возможно, именно поэтому монастыри ньингма и сакья стали появляться на периферии – в сопредельных с Тибетом странах, возможно, отсюда и смешение школ.

***

Наставница рада нашему приходу. Ей надо попасть в монастырь, и она собирается уйти вместе с настоятелем, благо трое мужчин – проводник, носильщик и я – и одна женщина – Ксюша смогут присмотреть за десятью девочками, плюс урок английского.
Впрочем, девочки сами прекрасно справляются. Послушницам от 5 до 14 лет, три из них, самые старшие, хорошо руководят остальными, не говоря уже о присмотре за гостями. Удивительно, как из прилежных учениц на уроке они враз превращаются в рачительных хозяек.

***

…послушав, чтение буддистских текстов, можно заглянуть внутрь класса. Девочкам любопытно, но ни одна, за исключением самой маленькой, не отвлекается – они лишь улыбаются нам и продолжают читать нараспев тексты.

5.

Благодаря «сплющенности» Непала между Китаем и Индией а также тому, что школа расположена недалеко от тропы, по которой с незапамятных времен проходили торговые караваны, послушниц сравнительно легко снабжать пишущими принадлежностями и всем необходимым для учебы. В классе имеются две небольшие доски, грифельная и пластиковая – под маркер, карта мира, английская азбука в виде плаката с рисунками и такой же плакат с цифрами.
Перед уходом наставница, словно драгоценность, достала из коробки и вручила нам небольшой глобус.

На стенах – несколько красочных фотографий, два длинных листа с выписанными вручную символами тибетского алфавита, и даже большие часы, которые ходят. На столике в углу в штабель сложены тибетские книги. Все девочки и наставница сидят в позе полулотоса на полу вдоль длинных скамей, играющих роль парт, и раскачиваются в такт чтению, откладывая в сторону уже прочитанные страницы.

Судя по всему, книги напечатаны способом, не менявшимся в Тибете испокон веку. Типографии находились при крупных монастырях, и процесс книгопечатания весьма трудоемок. Монахи-резчики с ювелирной точностью изготавливают прямоугольные деревянные шаблоны – матрицы для книг. Для каждой страницы отдельная матрица. Буквы выступают над ее поверхностью и делаются в зеркальном отображении. После резчиков над матрицей трудятся шлифовальщики, делая деревяшки гладкими и отполированными, затем текст выверяется на предмет ошибок.

Если матрица верна, наступает черед печатников, которые тщательно покрывают буквы краской и затем прикладывают к шаблону вырезанный заранее лист плотной бумаги. Делается это под давлением, чтобы краска хорошо отпечаталась. Затем лист резко и аккуратно снимают. Оттиск должен получиться идеальным – малейший изъян считается браком. Бракованные листы выкинуть нельзя, ведь на них священные тексты, и использовать такую бумагу не по назначению считается оскорблением религии и знания. В итоге испорченные страницы складируются отдельно, и говорят, такие склады за долгие годы работы типографии разрастаются до больших размеров.

Много места занимают и сами матрицы. Например, при напечатании Канджура – первой части многотомного буддистсктого канона использовалось более 10 тысяч деревянных шаблонов.

Согласно Харреру («Семь лет в Тибете»), краска для книгопечатания делалась из золы сожженного помета яков. В процессе работы большинство монахов пачкались с головы до ног.

6.

Готовые страницы книги не сшиваются, а укладываются по порядку в стопку, сверху и снизу прикрываются либо плотной бумагой, либо деревянными дощечками и связываются, чтобы не рассыпались. При чтении листы можно раскладывать отдельно, что, пожалуй, удобно, учитывая размеры книг, – это вытянутый прямоугольник. Зато потом листы снова приходится укладывать в нужном порядке и связывать с обложками в одно целое.

7.

При чтении текстов стол накрывают специальной красной материей, видимо, это тоже дань уважения к книгам. После занятий книги убираются и накрываются полиэтиленом.

8. Самая дальняя – наставница. За ней сложены в стопки книги, наглядно видна их длина

Слушать чтение текстов можно долго, при большом количестве чтецов запросто впадаешь в некое подобие транса. Еще сильнее гипнотизируют «взрослые» чтения либо молитвы, монахи со стажем хорошо овладевают интонационным распевом, кроме того, их специально учат – вплоть до горлового пения, и попав на такое мероприятие, трудно остаться сторонним наблюдателем, так или иначе, вовлекаешься в процесс.

9. Наставница девочек

***

Пока прощались с наставницей (когда она вернется, мы уже уйдем), пока наш проводник выслушивал наставления и проч., у меня была возможность подумать над тем, как провести урок. Судя по всему, ничего сложного, девочки недавно стали изучать английский, но хотелось, чтобы был не просто перевод и запись предложений, нужна была игровая форма плюс что-то познавательное.

Писала на доске по большей части Ксюша, я рассказывал и переводил с русского на английский, Раджу, наш проводник, переводил с английского на непали, что тоже было непросто, так как девочки знают тибетский куда лучше, и Раджу приходилось изворачиваться, периодически вставляя слова из тибетского и одного из местных наречий, которое он знает, благо сам родился не так далеко отсюда. Порою девочки подсказывали ему слова, когда он не мог вспомнить.

Это был очень интересный урок и вообще один из самых интересных дней за всю поездку, хотя сложных. Началось это сразу. Английское my name is Sergey и непальское mero naam Sergey ho сказать просто, но первый же вопрос ставит в тупик: откуда мы?. Не потому, что не можем ответить, а потому, что не знаем, как объяснить.

Представьте, что сейчас Средневековье, и что ваши собеседники не имеют понятия о телевизоре, радио, интернете, компьютерах. Это для них лишь слова, отвлеченные понятия. Самолет, поезд они видели только на картинке, и большинство из них также понаслышке знают, что такое автомобиль, поскольку географические познания девочек не выходят дальше пары соседних деревень, а в этой местности единственное средство коммуникации – тропа, на которой, кстати, колесо не нужно и бесполезно. Географическая карта на стене тоже абстракция – забавные цветные пятна, не более, которые по красочности, кстати, значительно уступают тибетским тханкам.

И с некоторым страхом, но и с восторгом вдруг понимаешь, что навыки общения с испанцами или там американцами бесполезны, потому что в данном случае налицо не разница в образовании и опыте – глубже, это столкновение совершенно разных систем восприятия мира. И почти каждый ответ на заданный детьми вопрос – это поиск понятных для девочек ответов, понятных для их системы координат.

Так, расстояние от Москвы до Непала мы выдали в примерном количестве дней пешком, для наглядности объяснив на карте, где Россия, где Индия, где Непал, где Китай. В особенности семейного положения вдаваться не стали – просто муж и жена, детей нет. А вот с профессией пришлось опустить сферу интернета и рассказать, что пишем материалы в газеты, благо, что такое газета, девочки знают.

Удивительно, как эти дети тянутся к знаниям. Здесь и природная любознательность, и уважительное отношение к старшим, и преклонение перед знанием… Таких учеников можно только пожелать.

10.

Загвоздки возникают там, где их вообще не ждешь. Рассказав откуда мы, мы предложили девочкам написать по-английски, откуда они. Разбор, перевод и объяснение слов фразы я из например Москвы – I am from Moscow много времени не заняло, но почти все девочки были из разных деревень, названия которых даже в картах отображены неодинаково. У большинства народностей Непала письменные языки отсутствуют, и, например, название деревни Домже можно написать как Томдже, Тумже, Думчже и т.д. Та же ситуация возникла с именами – my name is… и далее девичий смех при попытке написать имя.

Ксюша разборчиво писала на одной доске, Раджу – на другой, потом мы все вместе проверяли… нет, не написанные, а скорее зарисованные слова. Видно было, что девочки недавно начали учить английский алфавит. Я не знаю тибетский, возможно, там иначе оформляются слова. Из примеров ниже видно, что даже самые взрослые послушницы не вычленяют парадигмы английских слов – буквы произвольно «гуляют» от слова к слову.

11.

12. Раджу и Ксюша пишут примеры

На уроках дети пользуются карандашами, хотя у некоторых есть ручки. Полагаю, ручки и маркеры непрактичны, во-первых, на морозе они быстро выходят из строя, а морозы здесь могут быть даже летом. Во-вторых, карандашные помарки легко стирать.

13. Проверка написанного

14. Этой послушнице, судя по написанному, 12 лет

Наставница просила нас поучить девочек дням недели, чем мы также занялись, вспомнив попутно, что начало недели в Непале приходится на воскресенье – на английский манер. Не знаю, как ей удается справляться с образованием, ведь она учит разом всех – и пятилетнюю девочку, и четырнадцатилетних. Разница в способностях очень велика, старшие куда проще схватывают материал, и им приходится дожидаться, пока мы проверяем написанное у остальных и правим ошибки. И карандаши с ластиками тут в самый раз, ручкой бы ученицы перепортили бы уже много листов.

15.

Одна из старших девочек вскоре убегает на кухню – надо варить обед на всю ораву, включая нас, а в отсутствие водопровода и прочих удобств на приготовление даже простой еды уходит много времени. Мы в готовке участия не принимаем – не зная хозяйства будем только мешать. Да и не дадут гостям встать за плиту.

Но по крайней мере, теперь у девочек есть запас консервов и быстрорастворимой лапши. Эти и другие продукты мы решили оставить школе, так как выше не пойдем и знаем, что на спуске можно будет остановиться в деревнях, где без еды не останемся.

За два часа урока наш носильщик, который в занятиях участия не принимал, насобирал немного дров, развел огонь и жарит кукурузные зерна. Этот процесс можно видеть, не отходя, что называется, от доски – двери подсобки, которая вполне сойдет за вторую маленькую кухню, и класса выходят в общий предбанник.

16.

Жажда знаний и интерес неподдельны и искренни. Ксюша и Раджу объясняют, дети записывают…

17.

18.

19.

***

Наконец урок окончен, карандаши убираются в одинаковые пеналы, которые прячутся в одинаковые узелки, и девочки в одинаковых кофтах начинают тянуться к выходу. Кто-то сейчас пойдет за дровами вверх по горе, кто-то за водой к ручью, кто-то что-то еще будет делать по хозяйству, однако все стараются управиться с делами побыстрее – девочки хотят побольше провести время с нами.

20. Домашнего задания не будет. Кофты явно покупались разом и, видимо, мужчиной

Мы с Раджу помогаем девочкам с водой – непонятно, как они ежедневно ухитряются таскать тяжелые ведра по горной тропе. А на кухонные нужды ее ого-го сколько надо.
Пока все заняты, решаем с Ксюшей прогуляться вокруг, но погода пасмурная, и горы скрыты в облаках.

21. Окрестности школы

22.

23.

24. Грозящий развалиться мост через речку, построенный приемом надвига коротких бревен внахлест. Ксюша что-то зарисовывает в блокнот

Тучи угомонили ветер на время, и, не считая шума реки, стоит полная, можно сказать, патологическая тишина. Людей нет вообще, и возникает ощущение, что мы одни на краю Земли, в глубоком ущелье, упирающемся в невидимый сейчас семитысячник.

25. Горизонт не завален

***

По возвращении ходим от девочки к девочке, которые заняты делами, и болтаем с ними о том о сём и смотрим на быт.

26. Раздувание огня

27. Готовится попкорн

Наконец объявляется обед, и послушницы собираются смотреть, как мы едим. Чувствуешь себя неудобно ввиду того, что по закону гостеприимства первыми полагается кормить старших и тем более гостей. Ведь мы первым делом накормили бы детей.

Раджу, у которого две дочки, легко нашел общий язык с ученицами, он с удовольствием возился с ними, а с нами, тем более со мной поначалу девочки держали дистанцию.

Окончательно лед был сломан, когда все уселись пить тибетский чай во дворе вприкуску с жареными зернами кукурузы, которую разложили на огромном плетеном блюде. В какой-то момент я оказался в кругу девочек, одни с удивлением ощупывали мои хм… несколько волосатые руки. Смех и слово monkey заставили хохотать и нас. Возможно, я более чем кто-либо смахивал на обезьяну, тем более что среди непальцев мужчин с волосяным покровом на теле, руках и ногах встретишь нечасто.

28. Закон гостеприимства. После того, как поели гости, можно поесть самим. На фото одна из старших девочек осаживает расшалившуюся самую маленькую

Следующий объект интереса – мой хвост (не обезьяний, а пучок волос на голове :)). Светловолосых непальцев мне видеть не доводилось, девочкам – тем более, поэтому резинку с волос сняли, и они, что называется, пошли по рукам. Здесь, конечно, дело еще и в том, что у большинства послушниц головы обриты. Делается это, в том числе, и по гигиеническим соображениям, плюс сколько бы тратилось мыла и воды, если бы у всех девочек были длинные волосы.

Шевелюры были только у двух девочек – самой маленькой и средних лет. Последняя (см. самое первое фото), по всей видимости, не послушница, а приходит учиться из соседней деревни. Она и одета по-другому, «помоднее».

Кому-то вдруг пришла идея заплести косички, и проводник с носильщиком просто животики надрывали, глядя, как несколько девочек вплетают мне в волосы разноцветные веревочки, которые, насколько знаю, идут в лошадиные хвосты в качестве украшений.

29. В таком виде я ходил еще несколько дней – до первого душа :)

***

Так, играя с девочками, мы не заметили, как наступил вечер, а когда стемнело и похолодало, перебрались на кухню. Здесь весьма кстати оказались запасенные нами сладости в виде козинаков из кунжута и карамели. Сладости у послушниц – редкость. Я вспомнил поделки из бумаги и из исписанного тетрадного листа сделал сначала ворону, потом двухтрубный пароходик, которые были приняты на ура. К нашему удивлению одна из девочек сложила бумажную лодку – такую, как ее делают и у нас. Как фигурку из бумаги по одной и той же схеме делают в России и в Непале, не знаю. Но выяснить было бы любопытно.

Под самый вечер девочки ушли в лоджию провести пуджу перед сном (фрагмент ее я записал ее на диктофон через деревянную перегородку – не хотелось мешать), лишь две, оставшиеся на дежурстве послушницы по просьбе наших проводника и носильщика сделали им по тарелке далбата, и ребята ушли на покой довольные и с полными животами.

30.

Легли спать уже в кромешной темноте – окна в комнатке нет. Лежу, а сон нейдет, думаю о девочка-послушницах…

Они по сути – чистый эксперимент в условиях Непала. Они куда больше тибетки, нежели непалки. В школе они получат хоть какое-то, но образование. Наверняка оно будет неплохим в части религиозной – буддистской и даст послушницам определенную свободу в перемещении, в отличие от обычных крестьян, которые привязаны к своей земле.

Монахи, отправляя религиозные обязанности, часто не только окормляют один район, но и ходят из деревни в деревню, плюс паломничества. Так что при хорошем раскладе девочки побывают и в долине Катманду, где буддистских святилищ достаточно. Но… Я до сих пор не знаю, но обязательно постараюсь узнать, как происходит встраивание неиндуистов в систему индуизма. У самих девочек этого не спросишь, к сожалению.

Здесь, на севере страны, на границе с Тибетом, господствует родо-племенная организация. Исследователи используют термин линидж – группа семей, имеющая общего предка. Взаимоотношения между линиджами строятся в зависимости от многих параметров, но повторюсь, это родо-племенные отношения.
Чем ниже, скажем так, к цивилизации, то есть если идти по территории Непала сверху вниз – с севера на юг, от гор к долинам, то тем больше проступает индуистская кастовая система с ее четким распределением обязанностей и жесткой социальной структурой.

Топая вниз из долины Цум, чем мы и займемся завтра, проходишь земли народностей цумпа и доходишь до районов, где расселены гурунги. Они уже вплотную соприкасаются с индуизмом и индуистами. И те, кто живет южнее, даже переняли некоторые индуистские обычаи. Вот что говорит о гурунгах и их связью с кастовой системой один из исследователей Непала Марк Габорио (стоит сделать поправку на время – минус несколько десятков лет назад, но, хотя сейчас многое меняется, основополагающие постулаты, полагаю, в силе):

Гурунги, хотя и исповедуют буддизм, считают неприкасаемых неизменно ниже себя: они не принимают от них ни пищу, ни воду, не допускают физического соприкосновения, а уж о браках с ними не может быть и речи. С людьми высоких каст у гурунгов отношения более равные и в то же время более отдаленные: гурунги должны признавать их превосходство, принимать пищу из их рук, иногда даже отдавать им в жены своих дочерей; только водой они обмениваются на равных.

Но между ними остается непреодолимый религиозный барьер. Гурунгов вполне удовлетворяет соединение буддизма с их племенной религией. Индуизм их совершенно не интересует, если не считать кастовых проблем. Лишь отдельные тщеславные выскочки приглашают брахманов по случаю рождения или свадьбы, но это редкие исключения. Похороны же всегда совершаются по всем обычаям и традициям племени.

Как девочки будут встраиваться в эту мешанину религиозно-кастовых буддистско-индуистских отношений? Какое у послушниц-монахинь будет место в этой запутанной иерархии? И каково вообще влияние на эту ситуацию третьей силы – культуры Запада? Ведь пока это просто дети, и, судя по тому, как дружно они живут вместе, вместе учатся, едят, спят, никаких кастовых различий у них не существует, и «мыслей западных заразу» они еще не подхватили.

Я постараюсь узнать. А пока печатаю фотографии для девочек. Когда в следующий раз окажусь в Непале, передам снимки с «ножной почтой» в монастырскую школу.

31.

Другие записи из этой поездки:

Запись 1: Из Цума в Гум
Запись 2: На «Иисусе» по бездорожью
Запись 3: Человек-жесть
Запись 4: Уроки истории
Запись 5: Разбитое зеркало
Запись 6: Эллиптическая малина
Запись 7: Неожиданный поворот
Запись 8: Эта запись.
Запись 9: Где ветер, когда он не дует?
Запись 10: Имеющие деревянные двери
Запись 11: В ожидании автобуса
Запись 12: В поисках черной веры
Запись 13: Кости и жилы тибетской живописи
Запись 14: Выколоченный Будда
Запись 15: Народная резня по дереву
Запись 16: Спящий бог и несвятые святые

6 комментариев

Добавить комментарий для Soler Отмена

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *