Джомсом является столицей и административным центром Нижнего Мустанга. Его называют городом, хотя это в лучшем случае поселок городского типа на высоте 2715 метров с населением в несколько тысяч, как мне сказали, но что-то в это с трудом верится. В Джомсоме есть пара десятков гестхаузов, ветеринарная клиника, госпиталь, банк и аэропорт. Все серьезно, чинно и благородно, но стоит делать очень большую поправку на местный колорит.

Так, перед походом к озеру я забрел в госпиталь в поисках таблеток от высоты, но их там не нашлось (там вообще мало чего есть); самолеты здесь летают сплошь с потрескавшимися иллюминаторами, которые заботливо заклеены скотчем с обеих сторон, а понадеявшись на банк, я остался без денег после спуска с Тиличо, в результате чего едва не задержался в Непале… скажем так, несколько дольше, чем предполагал.

Мою радость по поводу последнего пункта понять легко, потому что факт отсутствия денег всплыл за десять минут до вылета самолета из Джомсома в Покхару – мне нечем было заплатить аэропортовый сбор.

1.

Джомсом расположен преимущественно на правом берегу реки Кали-Гандаки – одной из самых больших рек Непала. В этом районе река промыла так называемое Калигандакское ущелье – глубочайшее в мире, оно проходит между двумя восьмитысячниками Аннапурной и Дхаулагири на глубине шести километров. Кали – значит «черный», что как-то заставляет задуматься о Кали тысячерукой – богине-мстительнице. Река действительно очень угрюма – не только потому, что течет местами в жутких теснинах, но и потому, что грунт в русле темно-серого цвета, отчего вода кажется грязной.

Но она чистая. Здесь, по крайней мере. Река берет начало в Тибете, протекает весь Непал и впадает в Ганг на территории Индии, где я бы, честно, купаться не стал. В Джомсоме тоже особенно не купался ввиду холода, но ручки-ножки мочил с удовольствием.

Еще тут есть тренировочный лагерь непальской армии. На самом деле их два – один в самом городе, другой по пути к озеру Тиличо. Собственно, название Джомсом образовано от Дзонгсам (Dzongsam), что в переводе, видимо, с тибетского значит новый форт. По всей видимости, поселение возникло благодаря армии, хотя врать не буду, не знаю. Но Морис Эрцог, покоривший Аннапурну, не говорит про Джомсом ни слова, а описывает только расположенную неподалеку деревушку Тинигаон.

Вид из Тинигаона на ущелье Кали-Гандаки и Джомсом. В самом Джомсоме жители получают доход от туристов и почти не занимаются земледелием, а Тинигаон выживает только за счет полей (видны внизу).

2.

А вот одно из полей. Что за культура растет, не знаю. Вид на север Калигандакского ущелья. Там, за горами, Верхний Мустанг и Тибет – до обоих рукой подать. И туда постоянно дует ветер.

3.

Армейские лагери несли раньше вполне определенную функцию – препятствовали движению маоистов, которые приходили сюда старым торговым путем из Тибета через королевство Мустанг. Но сейчас маоисты в Непале стали официальной политической силой, победив на выборах и свергнув короля, и политики решили объединить две армии – королевскую и маоистскую.

Чтобы никому не было обидно, пообещали, что ни один военачальник не потеряет свой пост при слиянии. Как может быть у одной армии, например, два главнокомандующих и далее – по нисходящей, не совсем понятно. Этого не понимают и сами военные. Именно поэтому слияния до сих пор не произошло, мало того, налицо открытое противостояние двух армий, и это вряд ли кончится хорошо.

В этот раз почти никого из солдатиков не фотографировал – все-таки страшновато они выглядят. На фоне потертых и запыленных одежд местных жителей и таких же одежд трекеров непальские солдаты и полицейские смотрятся, будто только что сошли с картинки. Форма с иголочки, оружие сверкает, ботинки начищены до блеска. Пульнет такой из М-16, и бегай потом… Вот фото из предыдущей поездки. Хаки голубого цвета.

4. Непальская полиция готовится к разгону митинга маоистов

Кроме того, солдаты наравне с гражданскими строили дорогу от Бени до Джомсома. Стройку открыли в 1996 году, как раз тогда, когда началось война с маоистами. Почти сразу же строительство встало. Тем не менее, спустя годы, дорога была закончена, но тут вмешалась природа. Кали-Гандаки мощная речка, а обрывы ущелья чудовищной крутизны, поэтому нет-нет, да и происходят обвалы, смахивающие в реку куски склона. Сейчас по некоторым участкам дороги могут проехать только джипы, а кое-где – только пешком.

Вообще дороги в Гималаях – тема больная. Они просто золотые. В том смысле, что строительство стоит бешеных денег, ведь зачастую приходится прокладывать путь в скальном массиве направленными взрывами. При этом в муссоны и зимой дороги чаще всего непроходимы. Плюс к этому оползни, обвалы, камнепады, лавины и прочие приятные мелочи означают все новые и новые траты.

Я так и не узнал, функционировала ли дорога до Джомсома хоть сколько-то времени целиком. Единственное, что говорили местные, первые джипы доставлялись снизу на грузовых вертолетах Ми-17.

Еще одной достопримечательностью Джомсома является ветер. Так называемая джомсомская роза ветров. Каждый день после полудня он начинает дуть с юга на север и усиливается с каждой минутой. Дует весь день, достигая иногда такой силы, что с улиц скрывается все живое, а перейти дорогу – проблема. Потоки воздуха несут чудовищное количество пыли, которая забивается всюду, и если надо куда-то идти, а о маске или другой защите для лица не побеспокоился, то к вечеру кожа начнет шелушиться и слезать – проверено на себе.

Ветер возникает из-за разницы температур – теплый тропический воздух снизу выталкивает холодный горный, а поскольку ущелье узкое и глубокое, создается эффект аэродинамической трубы. Потому самолеты здесь летают только рано утром, потому посадка и высадка пассажиров осуществляются в рекордно короткие сроки – 5-10 минут. Кто не успел, самолет ждать не будет.

***

Первое, что бросается в глаза, когда входишь в Джомсом, – главная улица, вдоль которой стоят лоджи и дома с кучей лавчонок, и огромная надпись на горе «Добро пожаловать для вскарабкивания» :) Буквы высотой несколько метров, и как эту надпись делали, страшно представить.

5.

Главная улица вымощена плитами. Не так давно и улица, и летное поле аэропорта были земляными.

6.

Внешне все очень цивилизованно: лоджи, магазинчики, но никак невозможно избавиться от некоторого когнитивного диссонанса. Вроде есть машины, мотоциклы, Интернет; люди одеты лучше, чем в других, более бедных деревнях, но такое ощущение, что это не то, чтобы навязано, но, скажем так, наносное.

7. Гостиничка «Танцующий як»

8. Отель Xanadu, который всем рекомендую

9. Тибетский магазинчик

В таком магазинчике можно купить почти все – от украшений и связанных вручную шапок и шарфов до альпинистских веревок, карабинов и сухофруктов. Впрочем, за специальным снаряжением лучше зайти в специальный магазин, который тоже есть в Джомсоме.

10. Тибетская лавка внутри

11. Хозяйка магазина, она же продавщица

Рядом с хозяйкой термос и две кружки. Всем покупателям предлагается выпить чаю. В тазике те самые джомсомские яблоки, которых можно съесть пару килограмм и не заметить. Снаружи лавки тибетцев легко отличить, даже если на них ничего не написано. С самого утра, как только магазинчики открываются, на пороге тибетских лавок появляются хозяева, перебирающие четки. Они читают молитвы, кто не спеша, а кто быстро-быстро бормоча и также быстро перебирая четки, – иногда часами напролет.

При этом молитвы не мешают повседневной жизни. Старик, с которым я разговаривал про бегство из Тибета, увидев, что в лавке по продаже озонированной воды (Safe drinking water station) нет продавца, все также перебирая четки и бормоча, покинул свой порог, перешел улицу, отпустил мне воду, взял деньги, и с улыбкой кивнул, когда я сказал заученное мною по слуху тибетское «ту тхи чхе» («спасибо»).

А несколькими днями ранее, когда я уходил к Тиличо рано утром, старик все с таким же бормотаньем и четками поздоровался поклоном и несколько раз поклонился вслед, по всей видимости, молитвой желал удачной дороги.

12. Непальская хозяйственная лавка

13. Еще одна тибетская лавка

Но еще до открытия лавок просыпается jeep station. Здесь народ толпится затемно и загодя. В основном это местные, трекеры ездят на джипах не так часто. Однако экспедиции альпинистов, которые собираются взобраться на близлежащие пики, транспортом пользуются – слишком много вещей.

14. Носильщик поднимает груз альпинистской экспедиции на крышу джипа

Тот, кто едет наверху, заранее одевается теплее и закутывает лицо от ветра и пыли. Иначе после часа езды от кожи на лице останутся только воспоминания, а из глаз, носа и рта можно будет добыть не один бархан песка.

15.

Еще забавно, получив билет на джип, пытаться отыскать нужную машину (их иногда скапливается на станции до трех штук). В билете написан номер джипа. Только написан на непали – см. номер на фото. Арабские же цифры здесь знают благодаря калькуляторам.

***

Возвращаясь к когнитивному диссонансу. Итак, главная улица выглядит весьма презентабельно (если не считать многочисленных коровье-ячье-ослиных лепешек), иногда даже ярко за счет рекламы, которую рисуют прямо на стенах…

16. Этот сок, кстати, очень вкусный

…однако стоит отойти чуть в сторону, как сразу попадаешь в средневековье…

17. Джомсомский переулок

Для сравнения вот две фотографии улицы в деревне Тинигаон. Сходство полное, что еще раз говорит о том, что тут немногое изменилось со времен Мориса Эрцога.

18.

19.

Когнитивный диссонанс резко усиливается, если смотреть на людей. Так как жители Джомсома получают хорошие доходы от туризма, одеваются они тоже хорошо, и мода пускает корни в душах тибетских и непальских девушек – вдобавок к европейскому стилю в одежде добавляются умение пощеголять на мотоцикле в шлеме и выкрашенные в черный цвет ногти.

20.

21.

С другой стороны, отстающее старое поколение, ничтоже сумняшеся, в окружении коровьих лепешек занимается поисками насекомых в головах сородичей. А еще очки надели! :)

22.

Другие же жители Джомсома, если не участвуют активно в жизни, то наблюдают за ней.

23.

Но, к слову сказать, сколько ни общался с местным населением, завшивевших не было, и блохи на меня не прыгали, хотя я спокойно к ним отношусь, ибо в походах по тому же Крыму приходилось бороться и с блохами, и с клещами.

***

Утром я двинул в ближайший офис по продаже авиабилетов и купил место на самолетик Gorkha Airlines (на первом фото). В комнатенке стоял невообразимый гвалт – билеты на следующий день торопились купить несколько израильтян, канадцев и немцев. Заказы на следующий день агенты принимают до полудня предыдущего дня, потом билеты купить невозможно. Это связано с тем, что агент, продав билеты, начинает звонить вниз, в аэропорт Покхары, согласовывать число проданных мест и диктовать фамилии и паспортные данные пассажиров. Часто бывает так, что по каким-то причинам мест в самолете не хватает (видимо, грузы берутся вместо людей), и тогда купивших билет на, скажем, ту же Gorkha Airlines пересаживают на самолет авиакомпании Yeti Airlines – благо они летают утром с разницей в 20-30 минут.

Но чтобы точно никого не оставить, что называется, за бортом, агенту приходится фиксировать все перемещения пассажиров из самолета в самолет с помощью здоровой тетрадки, куда он вписывает изменения. Такая перетасовка занимает большую часть оставшегося дня.

Ввиду гвалта произошла первая роковая ошибка, которая послужила прологом к тому, чтобы остаться мне в Непале надолго. Я хотел вместе с билетом оплатить сразу и топливный сбор, и агент понял это намерение, но в итоге сбор я так и не уплатил – мы друг друга не поняли из-за его плохого английского и шума в комнате. Получилось что-то типа:

— Please, give me two tickets to Dublin!
— Куда, блин?!

Однако я вышел из офиса в твердой уверенности, что сбор оплачен. После всех манипуляций в кармане осталось 50 евро и немногим больше тысячи рупий, остальные деньги были на карточке.

Тысячу я просадил в лавках, покупая сувениры и подарки. Когда рупии кончились, потопал в банк разменять деньги. И здесь наткнулся на второе «но». Купюра в 50 евро абсолютно новая, только небольшой надрыв – не более трех миллиметров – портил картину. Это износ в пределах нормы, на который никто не обращает внимание. Однако в банке купюру менять отказались. Попытки переубедить непальского клерка ни к чему не привели. Плюнув, я подошел было к банкомату, но он не работал. Это было совсем плохо, потому что предстояло еще заплатить за гостиницу и еду.

Плюнув на все окончательно (поменяю деньги с рук), решил не тратить время и сходить в местный музей – оставшихся рупий хватало как раз на него и на покупку какого-нибудь сникерса с соком. В музей я шел в гордом одиночестве навстречу ветру с пылью, закутавшись по самое не балуйся.

В музее не было никого. То есть вообще. Отсутствовал даже кассир (он же смотритель), хотя все было открыто. Покашляв для приличия, я принялся счищать с себя слой пыли, после чего довольно громко крикнул «hello?». Однако никто не отреагировал. Я увеличил громкость, и спустя три минуты на вокальные экзерсисы отозвалась женщина, вынырнув откуда-то из-за боковой пристройки. Она продала билет, объяснила, что где смотреть, и исчезла. Музей оказался очень интересным, но, к сожалению, не было света, поэтому что-то было видно более-менее только там, где окна.

24. Костюм и маска для ритуальных танцев

Одной из комнат музея является комната-молельня монастыря. Она действующая. Несколько раз в год сюда приходят монахи и проводят богослужения.

25. Комната монастыря

26. За этими столами сидят монахи. Слева в углу на полу курильница с благовониями, правый деревянный ряд упирается в тумбу, на которой несколько мандал по краям, а в середине фотография молодого Далай-ламы

Уже к вечеру оказалось, что купюру разменять не может никто и нигде, несмотря даже на то, что я в отчаянии предлагал обменять ее в половину стоимости от номинала. Памила, хозяйка гостиницы, объяснила, что живущие здесь люди крайне редко ездят в Покхару, где проблем с обменом нет, поэтому купюру обменять не получится. Когда я объяснил ситуацию, сказав, что не могу заплатить за номер и еду последних суток, она сказала, что ничего страшного.

Было очень приятно – вот что значат два дня разговоров по душам – я не относился к Памиле, как к персоналу гостиницы, как это делает большинство постояльцев, а заходил на кухню, когда она стряпала, и развлекал ее разговорами, либо слушал, что она рассказывает про свое нелегкое и немудреное житье-бытье – мы даже ужинали вместе около двух ночи, когда все постояльцы расходились спать. Памила расспрашивала про Россию – ей было интересно все, потому что она никогда не была за границей.

Однако как бы то ни было, я настоял, что отправлю ей деньги почтой из Покхары, когда сниму их с карточки. Иначе было бы нехорошо – я видел, каким трудом ей достаются деньги. На том и порешили.

Рано утром мы распрощались (Памила дотронулась пальцем до двух родинок на моих щеках и сказала: «это красиво») и пошел в сторону аэропорта, до которого пешком три минуты, собственно, окошки гостиницы выходят на летное поле. В аэропорту уже образовалась очередь – пассажиры ждали прихода агентов. Вскоре те пришли, начали оформление посадочных талонов и взвешивание рюкзаков – вылетающие в большинстве сплошь трекеры. Я очень кстати вспомнил, что у меня в фоторюкзаке нож, посему принялся запихивать его в большой рюкзак – в багаж. На регистрацию не торопился, моя Gorkha Airlines вылетала последней.

Когнитивный диссонанс достиг апогея, когда, поставив рюкзак на весы, я предъявил билет, и агент потребовал заплатить аэропортовый сбор. В течение следующих пяти минут он доказал мне, что прав, потому что сбор не уплачен, – цена билета около 80 долларов, и я точно помнил, что заплатил не больше. Однако я настаивал на том, что мы договорились, что агент возьмет с меня сбор при покупке билета, «так какого хрена ты его не взял???» Я размахивал перед носом агента надорванной пятидесятиевровой купюрой, однако он лепетал, что ничего не может сделать, потому что в Покхаре тоже бывает редко и обменять купюру не сможет. Тщетно я взывал к нему и к охранникам аэропорта, которые с любопытством прислушивались к спору, окружив нас. Никого из иностранцев попросить выручить было невозможно – они уже прошли досмотр и вышли в зал в другой части здания.

И в этот момент послышался рокот двигателей приближающегося самолета. Как по мановению волшебной палочки мы замолкли и наблюдали, как он садится. При этом в голове у меня отчетливо и ясно большими буквами вырисовывалось слово ЖОПА. Жопа была большая и красивая, потому что, кроме 50 евро, остальные деньги на карточке, банкомат не работает, а в запасе максимум день – на следующее утро надо быть в Катманду, потому что через день улетает самолет в Москву. Путь из Покхары до Джомсома занял почти неделю, вниз, может быть, будет быстрее, но… «На кой хрен я покупал тут сувениры, когда это можно сделать в Покхаре?» Однако как пела Алла Борисовна, «фарш невозможно провернуть назад», и надо было искать выход.

Подытожил эти мысли агент, сказав: «You have fifteen minutes to find money!» И я бросился вон из аэропорта. Money, money, money, ха-ха, must be funny… Выход был один – просить о помощи Памилу. А что если она ушла? А что если не захочет помочь? Занятый этими и другими, не менее приятными мыслями, я полетел как Карлсон, совершенно не ощущая вес рюкзака.

27. Понурый ослик и символическая надпись

«Приходишь, как покупатель, уходишь, как друг» написано на рекламном щите, однако я чувствовал, что скоро могу стать другом Непала надолго.
— Памилааааааааа!!!!!!!!!!! – заорал что было сил, споткнувшись о порог на входе в гостиницу.
Памила пулей вылетела из кухни, видимо, подумала, что начался пожар. Я от чистого сердца простыми словами объяснил ситуацию и попросил, если возможно, срочно увеличить кредитную линию. Памила на секунду исчезла, снова появилась, сунула мне в руку купюру, толкнула к выходу и крикнула:
— Беги, ты успеешь!

Эхо еще долго носило по улице затихающие отголоски моего «дхангьябаат» («спасибо» по-непальски). Солдаты у входа в аэропорт взяли оружие наизготовку, но тут же отошли в сторону, узнав в приближающемся снаряде сумасшедшего русского без денег. Я одновременно кинул рюкзак на весы, прошел досмотр, получил посадочный талон и воробушком выпорхнул на летное поле, где пожилой солдат-охранник сдержал мой дальнейший порыв, приказав стоять на месте и махнув рукой пилоту, чтобы остановил пропеллер со стороны трапа.

Пока пропеллер останавливался, я достал фотоаппарат. Охранник засмеялся, показал на меня и сказал стоявшим рядом с ним служащим аэропорта, видимо, нечто среднее между «прикольный парень» и «надо же было родиться на свет такому идиоту».

28.

Через тридцать секунд самолет разгонялся по взлетной дорожке. Мне, как обычно, досталось место у треснутого иллюминатора. Впрочем, таких в самолетике было большинство.

29.

Только на полпути к Покхаре почувствовал, что фотоаппарат держать в руке что-то мешает. Это была смятая пятидесятиевровая купюра – все это время я сжимал ее в кулаке.

30.

31.

По прилете нас моментально высадили. Впервые довелось увидеть, как человек руками останавливает винт самолета – то ли он развлекался, то ли действительно работа такая…

32.

Еще через пару минуту в самолет стали запускать новых пассажиров. Одновременно шла заправка и выгрузка и погрузка багажа. Еще через пять минут самолет взлетел и взял курс на Джомсом.

33. Пассажиры идут на посадку

Однако денежные приключения на этом не кончились.

Оглавление записей из этой поездки:
1: Снова Непал
2: Посчитанные обезьяны и отдыхающий Будда
3: Куда идти?
4: Тибетский талисман, пиявки и немного о самокастрации
5: Вся правда об одной горе
6: Смерть на праздник
7: Любовь на склоне гор… Ночью
8: Когда приходят облака, становится холодно
9: Мальчик с лопатой или горная болезнь по-настоящему
10: Скрытое озеро или как увидеть сразу три страны
11: Праздник выпивания крови яка
12: Как можно остаться без денег в Гималаях. Эта запись
13: Непальское искусство или пошли вы на х.., русские туристы
14: Катманду: Люди, манекены, коровы и голуби
15: Для тех, кто хочет посмотреть, или последняя запись про Непал

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *