Гостинец – старинное название дороги

Слышу звонок будильника в телефоне. Не открывая глаз, нахожу его, отключаю. Пытаюсь нащупать ногами в спальнике флягу с горячей водой, которую положил туда перед сном, чтобы не замерзла. За ночь вода успевает остыть до комнатной температуры. Странно, но фляги нет. Ладно, черт с ней, главное выйти пораньше, чтобы успеть на перевал.

Шарю рукой в поисках фонарика, но и его нет, а рука натыкается на шероховатую поверхность. Ощупываю ее. Это не тент палатки, а самая настоящая стена. Наконец открываю глаза. Потолок, стена, окно.

Я дома. Я просто уже вернулся.

Кажется, что впечатления, которые дают горы, море… влияют все сильнее. И все сильнее дают понять, что в мире что-то не так. Еду в метро и смотрю на людей. Я будто в оранжерее с искусственными цветами. Вот в вагон заходит хорошо одетая девушка. Эффектным движением головы она откидывает назад густую копну вьющихся волос и исподволь смотрит, какое это произвело впечатление на мужскую составляющую вагона. Произвело. Большое. Мужики едят фигуру девушки глазами – кто нагло, напрямую, а кто едет с женами, – смотрят косыми быстрыми взглядами.

Вот в вагон заходит молодой человек. Тщательно рассчитанным небрежным движением отводит в сторону полу стильной кофты, так чтобы была видна марка дорогих джинсов. Он не смотрит на окружающих, он глядит на свое отражение в стекле, уверенной рукой ерошит коротко постриженные, уложенные волосы и солидно покачивает головой в такт музыке в наушниках. На пальце массивный золотой перстень. Плеер, миниатюрный и дорогой, прикреплен к поле кофты, чтобы его тоже видели.

Смотрю вдоль вагона. Ряд колен и ног сидящих. Обувь сплошь разная, добротная, начищенная, что женские сапоги и туфли, что мужские ботинки. Каждый старается обратить на себя внимание хотя бы так. Я смотрю, и ощущение оранжереи с искусственными цветами усиливается.

Пытаясь таким образом выделиться из толпы, люди, наоборот, все тщательнее с ней сливаются. Такая система ценностей и понятий все равно, что шоры на глаза. Однажды я ехал в поезде в очках, на одной из линз которых была надета тонкая разноцветная резинка – вроде тех, какими скрепляют пачки банкнот. На станции подошла девушка и сказала, что впервые видит такую оригинальную фенечку. Прозаично объяснил ей, что днем ранее сел на очки, ободок деформировался, и линза теперь выпадает – ее надо чем-то удерживать…

Люди, приезжающие, например, в Непал, за исключением тех, кто едет туда курить наркотики, совсем другие. Они настоящие. Реальные. Нестандартные не в силу своих одежд или псевдоэксцентрического поведения или какой-либо еще «шелухи». С ними можно общаться легко, сразу переходя к сути дела, вопроса, просьбы, а не продираясь через жеманство, кокетство, тщеславие, этикет. У них есть свое мнение, свой взгляд на вещи, а не набор заученных чужих мыслей. Они умеют думать.

Почему так? Не знаю. Но в мир, где большинство людей такие, тянет все сильнее. Там все проще и одновременно сложнее. А здесь… Многоэтажность города выражается не только в домах, но и в количестве условностей, нагроможденных одна на другую. Плюс геометрия прямого угла. Квадраты и прямоугольники домов, окон, подъездов, прямые улиц и кресты перекрестков…

Страна аборигенов. Край вокзалов,
кривых зеркал витринных, витражей,
лоснящихся помоек и фасадов,
фальшстартов, рубежей и виражей.

Мир-пригород корявеньких картинок,
разбросанных в дымящейся грязи,
набухших мокрых войлочных ботинок.
Вселенная старушечьей грозы.

………………………..И мало в ком
подобье чувства возникает. Это
зовется всеобъемлющим – уклад:
работа, кухня, дом, семья, газета,
и пролитый на скатерть шоколад.

И видимость окна, и в нем подобье
той видимости – мертвенный пейзаж:
дворовый склеп, гробы домов, надгробье
небес, и звукоряд – вороний джаз…

…И в этот мир обшарпанного детства,
вчерашнего себя же во дворе,
в полгода раз приходишь поглядеться
как в зеркало. И дерево твоей
бесславной родословной мнится всюду
до самого до Страшного суда.
Ты вырос тут… когда-то… здесь… отсюда…
и… и не возвращаться бы сюда.

Назвали жизнью вечное движенье,
судьбой – перетасовку дат и мест.
И тащат в повседневности двужильной
уже привычный нетяжелый крест.

И ты, уткнувшись мордою в корыто
двора, во временной пробел, где жизнь
на интервале с двух до трех закрыта
на перерыв обеденный, – «держись!» –
кричишь себе – большой смешной глашатай,
но только сам на свой приходишь зов…

И новый день рукой пожатой
смыкает стрелки башенных часов.

Ощущение, будто со мной происходит некая эволюция.

Будто бы с самого начала …

…через преграды, трудности…

…я снова становлюсь самим собой

Оглавление записей из этой поездки:
1: Снова Непал. Эта запись
2: Посчитанные обезьяны и отдыхающий Будда
3: Куда идти?
4: Тибетский талисман, пиявки и немного о самокастрации
5: Вся правда об одной горе
6: Смерть на праздник
7: Любовь на склоне гор… Ночью
8: Когда приходят облака, становится холодно
9: Мальчик с лопатой или горная болезнь по-настоящему
10: Скрытое озеро или как увидеть сразу три страны
11: Праздник выпивания крови яка
12: Как можно остаться без денег в Гималаях
13: Непальское искусство или пошли вы на х.., русские туристы
14: Катманду: Люди, манекены, коровы и голуби
15: Для тех, кто хочет посмотреть, или последняя запись про Непал

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *