Хуже затяжного подъема только затяжной спуск. Последний даже более опасен, потому как на скорости не сразу замечаешь, насколько устал. Но спуски пока не грозят, впереди развилка, и одна тропа уходит вправо вверх в долину Цум – анклав непальской земли, выдающийся на территорию Тибета. Путь влево – к восьмитысячнику Манаслу.

Название долины – Tsum – образовано от тибетского слова tsombo – «яркий», «живой». Известно еще одно название Цума – Beyul Kyimolung – «скрытая долина счастья».

Местность была открыта для иностранцев всего шесть лет назад. Первое подтверждение нетуристического района, которое бросается в глаза, – деревянные подвесные мосты вместо металлических.

Преддверие долины Цум. Женщины вечером возвращаются с полей

Со счастьем, конечно, много вопросов. Разумеется, несмотря на тяжелый, точнее каторжный труд, очень много смеющихся и просто радостных лиц. Но из отчета медиков, посетивших долину в 2005 году, следует, что у местных жителей (самоназвание цумпа) достаточно бед, начиная от заболеваний глаз из-за постоянной протопки очагов по-черному, заканчивая аскаридами и желудочными проблемами.

А еще товарищи, оказывается, не прочь выпить – в двух различных документах попались упоминания о серьезных драках по пьяной лавочке, еще известны случаи, когда люди в подпитии сваливались с тропы и разбивались насмерть. Речь, конечно же, идет о мужчинах.

Еще более интересным оказалось фактическое подтверждение прочитанному. Одного абсолютно пьяного местного жителя мы обнаружили на обратном пути. Дядя «отдыхал» у тропы под накрапывающим дождиком и пытался втолковать окружавшим его хохочущим детям, что у него много денег. Их он пытался достать из кармана штанов, на котором как раз лежал…

2. Время – не деньги, а труд дешев. Объявление о постройке лестницы длиною 421 метр у деревни Philim. Стоимость строительства 1400 долларов, если я правильно перевел курс рупии. Лестница сложена из каменных плит аналогичных тем, к коим прислонена табличка

3. Основная тара – плетеная корзина либо большая металлическая емкость для воды. Последнюю женщины носят с упором на бедро, обхватив рукой горловину или держа за край. На фото – ветераны на пенсии

Также на обратном пути мы заметили – второй раз за путешествие – вертолет, круживший высоко в небе. Встречный цумпа рассказал, что в соседней деревне принявшие на грудь односельчане повздорили на тему политики и решили спор дракой на традиционных непальских ножах кукри. Оба получили настолько тяжелые ранения, что их решили эвакуировать в Катманду, в госпиталь. Сколько спорщикам придется отрабатывать перелет ценою в 6 тысяч долларов, сказать трудно. Это при условии, что оба выживут – вертолет прилетел на следующий день после драки.

Если и были какие-то сомнения поначалу – вдруг цумпа все нафантазировал, то днем ниже (читай – 24 часами позже) мы встретили полицейского, который шел из Аругат Базара, чтобы расследовать случившееся, о чем он нам и поведал.

Чтобы понять удаленность региона, вот цифры. Путь из Нижнего Цума до ближайшего госпиталя, расположенного в Аругате, где можно получить хоть какую-то помощь, занимает три дня (это сверху вниз). Серьезные заболевания, например требующие хирургического вмешательства, лечат только в Катманду. Местным проще перейти через границу с Тибетом (полагаю, виз им не нужно) и попасть в окружной госпиталь в местечке Кйиронг – путь сюда из Цума занимает около трех дней на лошади через пятитысячный перевал.

Кстати, близость Тибета и удаленность региона от долинного Непала сказались на языке. Большинство жителей Цума куда лучше знает тибетский (лхаса-ке – так называемый лхасский диалект), нежели непали. В то же время глобализация с китайским лицом изменила многовековую традицию торговли. Если раньше цумпа торговали тибетской солью, получая взамен из долинного Непала и Индии рис и другие продукты, не растущие в высокогорье, то теперь тот же рис и даже масло проще и дешевле купить на тибетской стороне.

Одной из весомых статей дохода здесь остается ярсагумба или кордицепс, пользующийся большой популярностью в Китае. В китайской народной медицине эти проросшие из гусениц грибы считаются афродизиаком, тонизирующим и омолаживающим средством.

4. Ксюша в преддверии Цума. На обратном пути этого знака уже не было – его повалило сильным ветром

5. Развилка. Тропа внизу уходит к восьмитысячнику Манаслу. Видны носильщики и ослы с грузами

***

Как быстро изменилось за последние несколько дней окружающее! Шумный и пыльный Катманду с его суетой и быстрым темпом жизни – словно точка отсчета. Место, где архаичный мифологический Восток уживается со вполне современным Западом. Этот диссонанс не разрушается только потому, пожалуй, что он слишком ярок. Чем дальше в горы, тем медленнее жизнь, и сам начинаешь существовать по-восточному. Тропа учит не спешить – с восторгом наблюдаешь, как расстояние начинает измеряться временем. Путь исчисляется часами, а не километрами, и это чудо не приедается. Но даже время – мерило, навязанное извне. А как мерили путь, когда не было часов?

Я научился не разочаровываться, спрашивая, как далеко до соседней деревни. Местные жители дают самые неожиданные ответы: они никогда не скажут «три – четыре километра», но могут сказать «пять сигарет». Имеется в виду, что дойти можно за время, которого достаточно, чтобы выкурить пять сигарет. В другой местности, например, в Ассаме, где курение не так распространено, но зато повсеместно жуется сахарный тростник, обязательно скажут, что расстояние от точки А до точки Б равно трем (пережеванным) порциям тростника.
Так писал в 1952 году буддолог Джузеппе Туччи, в очередной раз приехавший с экспедицией в Непал.

Чтобы не расстраиваться, мы редко глядели в карту, где указано время в пути между деревнями. Видя эти цифры, испытывали недоумение: то ли автор карты оптимист, то ли шел налегке, то ли у него вместо ног колеса. В схему не удавалось уложиться никак. Проще было, задав вопрос проводнику, наблюдать за сменой выражений его лица. Раджу всегда говорил время с немного виноватой улыбкой. Мол, примерно столько идти, но ведь наверняка получится дольше.

6. Делаю вид, что задумался о жизни, Ксюша делает вид, что фотографирует меня, но девочка позади все просекла

С другой стороны, поднявшись на высоту под две тысячи, мы редко останавливались отдыхать надолго. Из-за тяжелых рюкзаков пот льется ручьями, тем не менее уже днем довольно прохладно – заотдыхавшись, можно и простудиться.

7. Чек-пойнт. Разница температур: полицейский сидит без движения и в тени, и ему холодно, а мы с Раджу одеты легко

Карта, конечно, дает представление о местности, однако понять, через какие районы проходишь, невозможно. А ведь в каждом свои особенности, например, люди разговаривают на разных языках, кое-где еще остались полиандрические семьи. В самой долине, говорят, вообще животных не убивают…

Вот что удалось узнать…

Район Манаслу разделен на четыре основных области (см. фото 8): Nubri на западе, Tsum на востоке, Kutang на севере и в центре, Sirdibas на юге и в центре. Эти области населяют различные этнические группы – nubripa («па» означает «люди»), tsumpa, kutangpa, а в Сирдибасе и ниже, в бывшем княжестве Горкха, живут гурунги (gurung). Эти народности разговаривают на языках/диалектах с такими же названиями.

8. Долина Цум на карте Непала. Цветом выделены сама долина и названия районов

9. Заповедная зона Манаслу. Путь в долину Цум лежит через Горкху и Сирдибас. Чумчет – это уже Нижний Цум, Чхекампар – Верхний Цум

Любопытно, что сами цумпа считают себя принадлежащими к этнической группе лама (lama). Напрашивается некая параллель с ламаизмом, однако что-то долго не давало мне покоя, пока не вспомнился следующий пассаж французского исследователя-этнографа Марка Габорио о народностях Непала:

По своему происхождению и языку народность таманги весьма близка к гурунгам, но последние в течение нескольких столетий были связаны с индуистскими монархиями Непала, тогда как таманги не отрывались от своих тибетских корней. Тамангов долго путали с тибетцами. Иностранные наблюдатели XIX века отличали их под именем «мурми», что на языке тамангов означает «деревенский староста». Кроме того, их часто называют «лама».

Вполне можно допустить, что цумпа – ветвь тамангов, живших в долине обособленно. Первое упоминания о тамангах относится вроде как к XII и XIII векам. То есть они появились на территории Непала задолго до того, как возникло само государство. Один из вариантов (впрочем, оспариваемый) происхождения слова от тибетских «та» и «маг» – лошадь и всадник.

Жизнь у здешних людей довольно простая: сезонная миграция (торговля и сезонные заработки), разведение животных и примитивное сельское хозяйство.

10. Сушится фасоль и черт знает что еще

Интересно дело обстоит с браком. Тот же Габорио пишет, что у всех народностей Непала распространена полигамия, то есть мужчина может иметь несколько жен. Многоженство официально было запрещено только в 1963 году, но практикуется до сих пор. Однако в северных районах, в том числе у тех же цумпа, до сих пор не изжила себя полиандрия – когда у жены несколько мужей. Причем полиандрия бывает двух видов. Если на непальской стороне мужья, как правило, братья, то у тибетцев случается так, что это отец и сыновья.

Не знаю, чем обусловлено многоженство – мусульман в Непале очень мало, но многомужество преследует чисто экономическую цель, оно позволяет избежать раздела земли. Что в горной местности, где каждый клочок под пашню приходится отвоевывать с боем, немаловажно. Целенаправленно поиском не занимался, но создалось впечатление, что у ламы, который давал благословение горному стоматологу, именно такая семья. На весь большой дом только одна хозяйка, в то время как мужчин при ней несколько.

Небольшая статистика для района Chumchet (Нижний Цум):
– средняя высота 1670 метров;
– население – чуть более тысячи человек, 498 мужчин и 509 женщин;
– количество домовладений – 262;
– количество деревень – 8;
– религия – буддизм;
– выращиваемые культуры – пшеница, картофель, просо, кукуруза, гречиха;
– домашние животные – коровы, козы, овцы, лошади (первых и третьих не видел вообще);
– дикие животные – голубой баран, черный олень (не знаю, что это), мускусный олень, гималайский горал, гималайский тар, ассамская макака (этих товарищей довелось лицезреть), шакал, леопард и т.д.

В целом, что касается «в мире животных», в районе заповедника Манаслу насчитывается 33 вида млекопитающих, 110 видов птиц, 11 видов бабочек, три вида рептилий и более двух тысяч видов растений.

***

Вот так и идешь – через цветочки к ягодкам…

На очередном привале увидели куст с оранжевыми ягодами. В ответ на наш вопросительный кивок проводник кивнул утвердительно – съедобны. Внешне они походили на малину, но такой малины раньше видеть не доводилось, да и вкус совсем не малиновый.

11.

Узнать английское название не смогли. Местные называют ее аизелу (aiselu), что в переводе означает просто дикая желтая ягода. По возвращении домой выяснилось, что это южноазиатский вид малины, так называемая малина эллиптическая. Забавно, что она включена в список самых опасных инвазивных видов в природе. Вроде как в США такая малина напрочь вытесняет обычную. Думается, это неплохо – эллиптическая слаще, кроме того, она гипоаллергенна.

Инвазия малины в желудок была более чем желанна, ведь обилие тропических фруктов, коими славится Непал, на верхотуре отсутствует, часто после утомительного дня пути нет сил ждать, пока приготовится что-то овощное, и лопаешь то, что нормальному стулу никак не способствует.

12. Лавка с продуктами. На фоне сплошных полуфабрикатов и консервов выделяется подделка под Pringles – чипсы Angels

Конечно, если не торопиться, можно нарвать, например, крапивы и сделать отличный супчег! Кстати, непальцы едят суп с крапивой.

13. В Непале крапива внушает уважение. Это ее куст и где-то там ваш покорный слуга…

14. Кухня в гестхаузе. У дядьки нашелся кочан капусты, и он хоть и удивился просьбе, но нарезал свежий салат

Что-либо свежее можно получить только с грядки – холодильников нет, потому что электричества, выработанного портативной солнечной батареей на крыше, хватает на пару лампочек до вечера. Одна на кухне, другая – в помещении, используемом под столовую. Чем позднее, тем сильнее тускнеет лампочка, пока наконец в полумраке постояльцы не начинают расходиться по комнатушкам, а хозяин гестхауза вынужден использовать фонарик, чтобы подбить в большой тетради сальдо-бульдо.

***

Днем становится неожиданно жарко. Солнце шпарит вовсю, а мы теперь чаще идем по открытой местности – леса постепенно заканчиваются. Решаем переждать жару в небольшом гестхаузе, компактно прилепившемся на краю обрыва.

Стены у постройки мощные и толстые – снаружи камень, внутри дерево, ибо даже летними ночами тут холодно. На самом краю пропасти сложена каменная площадка с прицелом на туристов – можно вытащить столик и стулья и сидеть, любуясь видами.

15. Ксюша на площадке. С краю навален запас дров, на ветру «молятся» флажки лунг-та – «кони ветра»

Заказываем неизменный далбат (dal bhat) и вскоре пулей вылетаем из едальни. В соседнем закутке кухня, где на огне бурлит огроменная скороварка с рисом. В какой-то момент кипение доходит до критической отметки, и горячий рис с кипятком начинает разлетаться из клапана по всему помещению.

На крики «ща рванет!» прибегает хозяин – то ли тибетец, то ли цумпа. Посмеиваясь, откручивает загрубевшими от работы руками крышку, не обращая внимания на ее температуру, и выпускает пар. «Good rice», – говорит он. Без скороварки здесь уже не обойтись: рис не сварится, так как вода закипает при температуре ниже ста градусов.

Лопая далбат, гляжу на портрет Далай-ламы в обрамлении традиционных хата. Громко тикают стенные часы – шик-модерн. Чуть ниже висит сделанный в Непале глянцевый календарь с разворотом на апреле-мае-июне. В качестве красных дней фигурируют дни рождения известных людей, к каждой такой циферке прилагаются их фотографии. Узнаваемы Ленин, Маркс и Че Гевара.

16.

17. Через длинный коридор видна повседневная жизнь у тропы

В отличие от Тибета, где портреты Далай-ламы запрещены, здесь их можно иметь дома, не боясь угодить в застенок. И вновь парадокс. В Непале, по-моему, очень мало либо вообще нет монастырей школы гелуг тибетского буддизма, иерархом которой и является Далай-лама. Зато здесь популярны школы ньингма и сакья, видимо, в свое время вытесненные гелуг из Тибета, когда соперничество школ проявляло себя не только в религиозной сфере, но и в политической. Впрочем, парадокса нет: начиная с 1959 года, Далай-лама является не просто иерархом, но символом.

***

Проходим устье ущелья с предвкушением очередного затяжного подъема. Устье узкое, несколькими метрами ниже шумит и пенится река, и завывает ветер, отчего зябко. На другом берегу, в месте, к которому невозможно подобраться, огромная надпись на тибетском. Символы высотой с человека.

18. Ом ма ни пад ме хум – шестислоговая мантра бодхисатвы Авалокитешвары, воплощением которого является Далай-лама

Внешнего покоя и неторопливости у нас хоть отбавляй, как бы достичь внутреннего? Подъем заканчивается, и наконец открываются первые горы выше 5 тысяч, они вот здесь, рядом, а не отделенные бесконечной чередой холмов.

19. И неподвижный массив, и трепещущие на ветру флажки – словно зеркало передо мной – покой снаружи и беспокойство внутри

20. Здравствуй, долина Цум…

Другие записи из этой поездки:

Запись 1: Из Цума в Гум
Запись 2: На «Иисусе» по бездорожью
Запись 3: Человек-жесть
Запись 4: Уроки истории
Запись 5: Разбитое зеркало
Запись 6: Эта запись.
Запись 7: Неожиданный поворот
Запись 8: Женщины и английский
Запись 9: Где ветер, когда он не дует?
Запись 10: Имеющие деревянные двери
Запись 11: В ожидании автобуса
Запись 12: В поисках черной веры
Запись 13: Кости и жилы тибетской живописи
Запись 14: Выколоченный Будда
Запись 15: Народная резня по дереву
Запись 16: Спящий бог и несвятые святые

18 комментариев

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *