Дорога из Самарканда в Шахрисабз проходит через горный перевал высотой около 1600 метров. Планировалось доехать сначала до перевала и побродить по горам, а потом попасть собственно в город. Быстро позавтракав, мы встретились с Пьером и втроем двинули на стоянку такси, отправляющихся на Шахрисабз. На стоянке началась борьба, так как водитель запросил непомерную цену. Мы вступили в рыночные отношения с таксистом – Аня вновь в качестве тамады, Пьер вторил ей энергичными междометиями, кивками и размахиванием рук, а я – тихим безумным смехом.

После небольшой торговой перепалки нашелся более сговорчивый водитель, и скоро мы тряслись по дороге в «копейке» «Жигулей».

Было непонятно, каким образом дорога может называться шоссе, она петляла, крутилась по городу – проулок, да и только. За городом профиль дороги не поменялся, ровная, как стол, поверхность вокруг тоже не радовала глаз, однако постепенно на горизонте стали вырисовываться очертания чего-то горного. Мы поднимались все выше и наконец, въехав на перевал, выбрались из машины. Впереди горы шахрисабзского района, сзади – самаркандского:

До перевала, правда, мы один раз остановились и походили по скалам, где, как сказал водитель, снимался фильм «Апачи» (не смотрел, не знаю). Снимался он вот тут:

2.

3. Аня с Пьером – почти апачи

Вообще сюда стоит попадать по весне, тогда горы не будут однообразно-коричневыми. Например, в таджикском Варзобе (от перевала до Таджикистана всего километров тридцать) весной склоны становятся красными – маки растут по ним вверх сплошным ковром. Так что здешняя угрюмость кажущаяся.

На второй день пребывания в Узбекистане можно было сделать кое-какие выводы из увиденного. Про торговлю и про таксистов см. предыдущую запись, а теперь кое-что о водителях вообще и дорогах в частности. Можно сказать, Октябрьские тезисы :)

1) Главным приспособлением и умением узбекского водителя является клаксон и способность на него давить. Без повода или с оным – не имеет значения, потому как чем чаще, тем лучше. В городе от такой какофонии довольно быстро начинает болеть голова.
2) Когда узбеки торопятся, то не обращают внимания на правила и ориентируются по обстановке, например, спокойно едут на красный свет, конечно, если уверены, что за кустом не стоит дядя в зеленом и с радаром в руке (милиция в Узбекистане поголовно одета в форму, напоминающую цветом и даже фактурой сукно с бильярдного стола).
3) Стиль вождения «пацанский»: двойная сплошная должна проходить строго по центру автомобиля. Встречные едут так же, но в последний момент каждый переходит на свою полосу, и… в общем, аварий мы за все время не видели. Возможно, потому что машин не так много.

Не исключено, что «централизованная» езда вызвана инстинктом самосохранения. Гужевой транспорт и просто ишачки, ослики, коровки двигаются по обочинам абсолютно произвольно, скотина переходит дорогу и ложится на ней отдохнуть где угодно и как ей вздумается. Самое интересное, что и пастись копытные предпочитают на обочинах.

4. Машины почти всегда едут по центру дороги

5. Коровы переходят дорогу

6.

Впрочем, нет, один accident все же видели – за перевалом попалась убитая корова. Она лежала прямо по центру шоссе среди осколков фар, видимо, водитель, несясь свои законные сто с чем-то и войдя в поворот, просто не успел увернуться.

Дороги… Это беда из поговорки. Большая часть их не обновлялась со времен советской власти. Единственное, почему они уцелели, видимо, потому, что 300 дней в году в Узбекистане светит солнце, да и в оставшиеся 65 дождя особенно не допросишься. Асфальт доживает не до старости – до патриархальности. Верхний слой стирается в порошок, лишь гравий торчит из нижнего слоя, и машина идет как по гигантской терке. Однако расстояния большие, и скорости тоже немаленькие, по этой стиральной доске едут 120-140 км/ч. В салоне стоит гул, как в кабине вертолета.

В местах, где шоссе разбито грузовиками… Об этом лучше не вспоминать… Все вышесказанное надо помножить на то, что в пути водители любят слушать либо наш шансон самого низкого пошиба, либо нашу же попсу такого же уровня. С этим можно успешно бороться, прося поставить что-нибудь узбекское.

Едва уехала машина и мы отошли от небольшой группы торговцев, обосновавшихся на перевале, как наступила полная тишина. Присмотрев ближайшую гору, решили двинуть к ней напрямик…

7.

…и, сойдя с дороги, тут же по щиколотку погрузились в пыль. Пыль особенная – тяжелая и плотная, плотнее пудры. Она не поднималась вверх, если топнуть ногой, но перетекала почти как вода. Было совсем сухо. И становилось жарко.

Я значительно отстал от Пьера и Ани – хотелось поснимать многое из того, что попадалось на глаза.

8.

Постоянно накручивая то один, то другой объектив, понял радость обладания двумя фотоаппаратами сразу. Пришлось помучиться. Почти на всех фото, где я встречаюсь, камеру обязательно держу в руке, даже если она висит на шее. Это потому, что от более чем полутора килограмм стекла и пластика либо сильно уставали руки, либо я натирал себе шею ремнем. Но не фотографировать не получалось.

9.

10. Игра называется «найди Аню и Пьера

Потому исправно потел, жонглировал на ходу объективами и пытался догнать уходящих товарищей :)

11.

Взобравшись на гору, мы сели отдохнуть, не подозревая, что вскоре придется буквально бежать вниз, потому что один из нас, наверное, часто смотрит новости и, мало того, даже верит тому, что в них показывают :)

Разумеется, это был не Пьер, так как за все время пребывания в Узбекистане он, полагаю, не имел оснований разувериться в миролюбии узбеков. Разумеется, это был не я, так как за все время работы в новостях ни разу не доводилось писать об узбекских сепаратистах и похищениях туристов в Узбекистане :)

Итак, внизу расстилалась совершенно спокойная цвета кофе со сливками картина…

12.

…когда внезапно на самой границе видимости появились три точки и двинулись в нашу сторону. Это были люди, которые, приблизившись, стали что-то кричать и махать руками. С такого расстояния даже через телевик видно было только, что один из них едет верхом на ослике. Стало быть, узбеки. Наверное, обрадовались, увидев людей, а может, просто хотят узнать, можно ли перейти гору в том месте, где мы сидим. Так думали мы с Пьером. Однако Аня почему-то погрустнела и посерьезнела.

– Почему они нам помахали и идут сюда? – спросила она. – Может, это какие-то бандиты и они хотят захватить нас в заложники? (Дословно не помню, но смысл был примерно такой.)
– Аня, да ты что! – сказали мы с Пьером, – идут себе люди на перевал и пусть идут.
– Я предлагаю спускаться вниз прямо сейчас, – сказала Аня, с тревогой глядя на приближающиеся точки, – и побыстрее.

С этими словами она втопила по склону с такой скоростью, что мы едва поспевали следом. Пьера и меня разбирал смех, но Аня упорно топала вниз, почти бежала. А узбекские моджахеды были все ближе и двигались наперерез, заставляя Аню забирать вправо. Однако мы их опередили – вскоре между нами и дорогой никого не было, Аня заметно повеселела. Как и следовало ожидать, моджахедами оказались мужчина на ослике и две женщины. Они взобрались на гору и исчезли за перевалом.

В общем, моджахедов как ни бывало, обычные узбеки и те скрылись за горой, вокруг хоть шаром покати, но почему-то с этого момента я стал чувствовать ответственность… :)

***

До Шахрисабза добрались довольно быстро – выйдя к дороге, остановили Damas, водитель которого, зная лишь несколько слов по-русски, тем не менее вез на экскурсию трех немцев, которые по-русски понимали еще меньше.

Шахрисабз (в переводе, как ни странно, с таджикского значит «зелёный, молодой город») – родина Тамерлана и по совместительству бывшая столица Согдианы. В VII в. город был завоёван арабами и довольно долго был центром антиарабского и антиисламского сопротивления. Сохранились крепостные стены и развалины построек времен Тамерлана. Из всех городов, где мы побывали, почему-то именно этот показался самым древним. Возможно, потому, что реставрацией, в отличие от Самарканда и Бухары, здесь никто не занимается.

Водитель остановил машину у центральной площади, на которой стоит памятник Тамерлану, и где чуть ли не каждый день проходят свадьбы. Насколько я понял, это что-то типа нашей традиции ездить на свадьбу к вечному огню. В узбекском варианте молодожены обходят вокруг памятника, который изваян довольно неплохо, однако Тамерлан почему-то обут в кирзовые сапоги :)

13.

В Шахрисабзе не понимают русского языка. Ни старое, ни молодое поколение. То есть вот даже торговаться приходилось беззвучно, только мимикой и на пальцах, либо с калькулятором – продавец циферками набирает свою цену, а мы (читай – Аня), возмущенно шевеля бровями и размахивая руками, отбираем у него калькулятор и пишем свой вариант. В Шахрисабзе уровень аниного искусства торговаться начал расти столь стремительно, что Станиславский пустил бы скупую мужскую слезу…

С молодым поколением шахрисабзцев более-менее понятно, но почему старое ни в зуб ногой по-русски? Оказывается, в советское время русские были расселены по Узбекистану неравномерно, и как раз в Шахрисабзе их практически не было (сейчас, кстати, большая часть русских, кто после распада Союза остался здесь, уехали в Россию из-за невозможных условий жизни – из-за бедности). Риторический вопрос: насколько образование при СССР, в том числе русский язык, было повсеместно распространено?

На площади царила атмосфера веселья, на какое-то время даже показалось, что мы чуть не ассимилировались, несмотря на языковой барьер и внешние отличия, однако нет. Местные девушки охотно позволяли себя фотографировать, но когда Аня попросилась сфотографироваться вместе, они посерьезнели, отодвинулись, сразу почувствовалось некоторое напряжение…

14.

…а от нас с Пьером девушки едва не убежали и согласились фотографироваться только на некотором расстоянии.

15.

Но самыми грустными были невесты, на которых было просто жалко смотреть. Все они едва не плакали. Контраст с женихами и толпами родни, веселящейся, бегающей и галдящей, был очень разительным. На Востоке есть обычай – невеста должна быть грустной на свадьбе, этого требует традиция. Грусть такая, разумеется, не настоящая. Но здесь почти все невесты были действительно невеселые, когда мы проходили рядом, было видно, что не притворяются! Фотографировать не решались, только издалека, когда никто не видел, либо когда фотографировали все.

16.

Бывают удачные браки, но не бывает браков упоительных. Здесь, наверное, эта мысль может существовать в виде догмы, да и то первую часть надо подкорректировать. Несмотря на XXI век, в Узбекистане до сих пор многие браки заключаются не по любви, а по родительской указке. Хуже всего приходится невесте. Бывает часто так, что за день до свадьбы ей показывают фото будущего мужа и говорят: «Завтра пойдешь за него». Такое вот заочное знакомство.

Нравится – не нравится, терпи, моя красавица.

17. Кому веселье, а кому…

А еще бывает так, что юноши и девушки сколько-то времени работают в России, учатся там же, но потом родители их зовут домой и женят/выдают замуж по своему, родительскому, желанию. Что могут чувствовать дети, которые уже хлебнули западной заразы свежего воздуха свободы?

Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом…

Ребята-автостопщики, которых мы повстречали позже в Хиве и которые объехали автостопом Узбекистан, Казахстан, Киргизию, Таджикистан, Туркмению и, кажется, даже Афганистан, рассказывали еще более неприятные вещи. Например, в Киргизии в высокогорных кишлаках до сих пор практикуется похищение невест. Ребята остановились у какого-то пастуха, зашел разговор про местные традиции, и выяснилось, что этот пастух свою невесту выкрал и насильно на ней женился. На вопрос как сама девушка к этому отнеслась, он сказал что-то типа: «год орала, дралась, домой хотела, а потом успокоилась».

Трудно привыкнуть к тому, что женщина рассматривается здесь больше как предмет торговли или просто вещь, хотя и одушевленная. Но, глядя на все это, я иногда почему-то ловил себя на мысли, что устроить что-то наподобие 8 марта, но только для мужчин было бы неплохо. Хотя бы день в году, а? Слющай, женьщина, знай свое мэсто, да? Мушчина должэн ехать верхом, а жэнщина должэн идти пэшком, да? :)

18.

Мы пытались сфотографировать еще несколько пар брачующихся (гениальное слово!), но вся охота пропала, после того как один из женихов просто посмотрел на нас тихим, спокойным, азиатским, сатрапистым взглядом. Невесте в этой жизни придется нелегко, причем, судя по ее лицу, она все прекрасно понимает…

19. Это он на меня так ласково глядит

20.

Попрятав фотоаппараты, мы отправились в сторону построек.

21.

У зданий оказалось очень интересное свойство. Как ни пытайся втиснуть их в объективы, они не желают влезать в кадр, либо влезают, но частично. А если фотографировать телевиком, надо отойти на значительное расстояние. Лень! Пока мы целились, откуда-то появился дяденька с ворохом бумажек и стал на чистом узбекском что-то вещать. Он требовал заплатить за входные билеты и за фотосъемку. Но так как территория вокруг была не огорожена, то о билетах не могло быть и речи. Дяденька шипел и брызгал слюной, доказывая свою правоту, был послан чуть ли не на три буквы и ушел, кипя от негодования.

22.

23. Сверху

24.

Здания эти, ограниченные спереди площадью с памятником Тамерлану и свадьбами, сзади огорожены крепостной стеной и соседствуют с еще одними развалинами – советских аттракционов, некоторые из которых (овсянка, сэр!) даже работали, но доверия не внушали.

25.

Крепостная стена очень интересных форм и пропорций. Такого лично мне видеть не доводилось. Кремль по-восточному. Впрочем, если сюда звезды приляпать, то можно было бы привыкнуть и к этому. Ведь привыкли же мы к звездам на кремлевских башнях и к двуглавым орлам на монетах.

26.

27. Взобраться наверх точно не получится

Сложенные из глиняного, по всей видимости, кирпича, стены покрыты штукатуркой, замешанной на соломе. От времени часть штукатурки осыпалась…

28. Солома торчит и топорщится

29. Возникает шкодническое желание ее повыдергивать

Побегав вокруг стены, мы ускоренным шагом двинулись к площади с Тамерланом и еще дальше – к мечети. Торопились – времени оставалось мало, а опаздывать на поезд в Бухару не стоило.

По пути к мечети была куплена первая тюбетейка, а еще мы попали на рынок, где некоторое время рассматривали различные товары местного производства, а местное население рассматривало нас.

30. Тюбетейки

Ощущения от того, что все без исключения постоянно на тебя смотрят, а еще хотят потрогать и пощупать (это дети в основном), показывают пальцами, цокают языками, долгое время идут следом, покачивая головами, – довольно неприятное. Чувствуешь себя какой-то статуей или редким кактусом в оранжерее. Любопытство к иностранцам тем больше, чем дальше от центральных городов заезжаешь. Иногда оно становится просто назойливым.

На рынке внимание привлекла странная конструкция. Нельзя было понять, что это – то ли люлька, то ли фрагмент станка для производства шелка. По-русски, разумеется, никто не говорил, однако удалось найти дядечку, который объяснил, что это действительно люлька.

31.

На вопрос «а что это там за горшочек?» он ответил, что в горшочек ребенок делает свои дела. Вот сюда:

32.

Выяснить, почему ребенок должен лежать на голой деревяшке (Иначе как он ухитрится сходить в горшочек? Или матрас и простыня с дыркой делаются?) не удалось, так же как не удалось понять, каким образом обеспечивается точность попадания. Не привязывают же они детей прямо над горшком! Или, может, просто все дети высокой степени сознательности? Так, размышляя над трудным узбекским детством, мы добрались до мечети.

Шахрисабз – не Самарканд и не Бухара, здесь мозаика и внутреннее убранство зданий беднее. Плюс все это постепенно осыпается, ветшает, дряхлеет. Следов реставрации не видно. Рисунок мозаики где-то похож на самаркандский, где-то разительно отличается.

33. Аня фотографирует мозаику

34. Это, собственно, сама мозаика

35. А это еще мозаика

36. И еще

37. И снова

38. И еще

39. И еще чуть-чуть

40. Совсем немного осталось

41. Ну, а это просто чистые эмоции :)

Помещения в этом здании отделялись друг от друга стенами с вделанными в них деревянными решетками:

42.

43.

Внутренние и наружные двери – просто шедевр! Интересно, сколько им лет?

44.

Обратная дорога в Самарканд пролетела быстро. В буквальном смысле. Водителю не хватало лишь белой банданы на голове с надписью на японском и самолета, а так как мы еще неосторожно сказали ему, что опаздываем на поезд… В общем, наглядный пример октябрьского тезиса «узбекский водитель торопится». В слепые повороты на серпантине машина входила по встречке, на виражах едва не вылетала на узкую обочину, за которой был такой обрыв вниз, что упади в него, живыми бы мы не долетели.

Каждый из нас боролся. Пьер судорожно сжимал ручку у потолка, потом не выдержал, укачался и заснул, меня утешала мысль, что водитель не собирается покончить жизнь самоубийством – слишком он был веселый, а Аня боролась с ремнем и мечтала пристегнуться, так как сидела на переднем сиденье. Ремень заклинило, но она дергала его раз за разом с яростным упорством. Иногда рывки ослабевали – на особенно опасных местах дороги.

Так мы проехали полпути до перевала. Шутя, я посоветовал Ане оставить ремень в покое – скоро уже до города доедем, однако инстинкт самосохранения великая вещь: в ответ послышалось только сопение, а рывки за ремень последовали с удвоенной силой.
По ходу пытался фотографировать через окно. Большая часть этих фотографий впоследствии удалилась, ибо мотало нас, как не скажу что в проруби. К счастью, водитель остановился возле перевала, дав нам возможность выйти и пофотографировать.

45. Тут везде мы очень быстро ехали

Пока стояли, Аня сумела пристегнуться, так что к поезду Самарканд-Бухара мы добрались почти без приключений (Разве что забыли заплатить за гостиницу, когда забирали вещи, и некоторое время отказывались это делать, думая, что заплатили. Но все благополучно разрешилось, хотя мне до сих пор стыдно.)

По пути попрощались с Пьером – он оставался в Самарканде еще на день, потом возвращался в Ташкент. На вокзал мы приехали почти впритык к отходу поезда, купили билеты и кинулись к составу.

И здесь нам крупно повезло! Оказалось, билеты были в плацкартный вагон, а попавшийся на платформе проводник предложил за небольшую плату (около полутора долларов, как сейчас помню) посадить нас в купейный. Мы согласились. И это было правильно! Хотя бы по отношению к Ане. Полтора доллара сделали так, что поезд из Душанбе в Термез начала 90-х по-прежнему остался самым страшным поездом в моей жизни.

46.

Сейчас подумываю, что, быть может, и стоило бы сделать сравнительный анализ… Конечно, надо было предвидеть, что поездная система Узбекистана в некоторых районах несильно шагнула вперед со времен эсэсэсэра, но экспресс, на котором мы ехали из Ташкента в Самарканд, что называется, пустил пыль в глаза. Однако обо всем по порядку.

Поезд на Бухару состоял из тепловоза, одного купейного вагона и трех или четырех плацкартных, точно не помню. На вокзале в расписании было написано лишь время отправления. До Бухары 250 км. Обычно состав идет со скоростью 100 и больше км/ч, очевидно, что ехать около трех часов. Однако нэт! Наш поезд шел больше шести часов, потому что выполнял функцию э л е к т р и ч к и. Со всеми вытекающими… потоками народа в вагоны и из них.

Первые сомнения стали закрадываться, когда я увидел, с какой тщательностью проводник запирает входные и межтамбурные двери, отрезая, таким образом, вагон от поползновений с улицы и от других вагонов состава. На вопрос «зачем?», он ласково улыбнулся и сказал:
– Ыначэ всэ ани суда прыдут!

Кто такие «всэ» стало понятно на первой же станции. Подъехав к полустанку, машинист проскочил тепловозом и нашим вагоном платформу, подавая к посадке лишь плацкарты. И начался in/out: сквозь окно в межтамбурной двери было видно, как приехавшие вышвыривали из вагона тюки, узлы, баулы, потом выбрасывались сами, и как новые пассажиры зашвыривали внутрь свои тюки, узлы, баулы и наконец лезли в вагон. На станции стоял чудовищный гвалт и давка, как на базаре. Показалось, что в вагон даже запихивались некие домашние животные, но точно не видел, врать не буду. По ощущениям число забравшихся в вагон как минимум вдвое превышало число посадочных мест. In/out’ы повторялись на каждой станции. Выдержать это в течение шести часов – не знаю, возможно ли. Просто хотя бы потому, что за одну лишь посадку каждого узбека можно смело награждать медалью «За взятие Берлина».

47.

В нашем купе сидели молодые ребята. С помощью мимики и жестов мы смогли выяснить только, что им 16 (девушке) и 18 (юноше) лет и что они скоро поженятся. Судя по всему, брак будет счастливым – по обоюдному желанию.

На одной из станций ребята сошли, и мы судорожно стали стаскивать наши вещи с верхних полок, так как по ним ползали тараканы. Плюс к этому под вечер похолодало – в окне была дырка, через которую поступал свежий воздух. В конце концов Аня завернулась во все что можно, и, невзирая на тараканов, заснула, а я стал смотреть в окно и прислушиваться к жизни в вагоне.

Сначала был слышен только разноголосый гомон, потом, ближе к вечеру наступила тишина, и красивый мужской голос затянул песню на узбекском. Слушатели в ближайших купе открыли двери и притоптывали, отбивая ритм. Песня шла за песней, все сплошь грустные, минорные, голос прерывался только в тех случаях, когда машинист, отъезжая от очередного полустанка, стандартно два или три раза дергал поезд так, что со стола летели бутылки, а Аня, казалось, вот-вот свалится на пол. Я уж не знал иной раз, что делать – притоптывать ли в такт пению, хватать бутылки или придерживать падающее тело. Но постепенно все утряслось: пение продолжалось, бутылки я положил на кушетку, а Аня заняла такую позицию, что упасть смогла бы разве что при лобовом столкновении.

Наконец Бухара. Полночь. Вокзал. Такси. Торг. 120 км/ч. Неосвещенная дорога. Старый город. На улицах мрак. Ни одного фонаря. Тишина. Только безумные светящиеся названия гостиниц типа «Sasha и сыновья». Водитель не знает, где гостиница. Спросить некого. Но вот вроде нашли. Мрачное кирпичное здание с тусклой лампочкой. Старинная низкая деревянная дверь с большими железными кольцами ручек.

Черт, куда мы приехали!..

Но за дверью совсем по-другому! Такой красоты даже представить нельзя! После тараканьих поездов мы с Аней вновь почувствовали себя падишахами, эмирами, ну или визирями на худой конец.

48.

49.

50.

51.

52.

53.

Усталости как не бывало – бегали, рассматривали и ощупывали все кувшинчики, вазочки, блюдца и пр. элементы декора, хотели даже выйти погулять, но вовремя вспомнили, что снаружи темно как в погребе.

А назавтра нас ждали яркий солнечный день и Бухоро-и-Шериф или благородная Бухара.

54.

Оглавление записей про Узбекистан из этой поездки
Запись 1: Начало
Запись 2: Самарканд
Запись 3: Родина Тамерлана. Эта запись
Запись 4: Бухара – день первый
Запись 5: Бухара – день второй
Запись 6: Озеро – пустыня – верблюды
Запись 7: В гончарной мастерской
Запись 8: Бухара – Хива
Запись 9: Хива – Ташкент
Запись 10: Западный Тянь-Шань

6 комментариев

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *