В этот день я наконец-то почувствовал, что наступил отпуск. Ноги почти привыкли к нагрузкам, плюс к этому с утра было ощущение легкости, свободы, любви ко всему человечеству и желание нарушить общепринятые рамки. Предпоследнее – имею в виду любовь к человечеству – случается со мной редко, чаще бывает последнее.

Вдобавок в мозгу сидела мысль о том, что впереди еще 10 дней тихого счастья вдали от китайских шахтеров – друзей тамильских сепаратистов, вечно взлетающих шаттлов с Ким Ир Сеном и седуксеном на борту, стабильно нестабильного курса рубля, больных птичьим гриппом испанцев, а также птиц, больных испанкой, ну и, конечно же, надоев, настригов и зерновых интервенций…

В общем, состояние сказочное, и если бы я был художником, то нарисовал бы картину, музыкантом – написал бы сонату, однако возникла насущная потребность просто что-то сказать. Слова не шли… Оказалось, все уже сказали задолго до меня и даже услужливо большими буквами написали коротко, ясно и точно:

Стало понятно, что удастся не только сегодняшний день, но и отпуск, и жизнь вообще.

Ввиду того, что мы подобгорели за предыдущую поездку, четвертый день стоило провести в созерцании, например, Ласточкиного гнезда и небольшой поездке в сторону перевала Байдарские ворота в вечернее время на велосипедах.

Одной из особенностей Алупки является то, что те места в городе, которые попали в частные руки, облагораживаются, любые другие, как правило, наследие социалистической системы, постепенно разваливаются. К таким принадлежит и единственный причал в городе. Сверху он еще ничего выглядит, однако, если заглянуть «под юбку», можно получить наглядное пособие по ДЦП или рахиту. Ног, правда, много, но все изъедены язвой ржавчины настолько, что в один прекрасный день причал уйдет на дно вместе с пришвартовавшимся пароходом «Константин Паустовский» либо «Антон Чехов». Впрочем, оба писатели так себе.

2.

Нашим пароходом оказался «Константин Станюкович», которого все местные всегда называют «Стаканевичем». Пароходик самый что ни на есть обычный, правда, покрупнее тех, что ходят по Москве-реке. Но все равно кренится он сильно, ведь во время движения большинство пассажиров скапливается у ближайшего к берегу борта, слушая монотонный, словно с пластинки, рассказ экскурсовода о достопримечательностях. Команда делает небольшой бизнес – посидеть на верхней палубе можно за дополнительную плату.
Что приятно, пароход хоть и старый, но свежевыкрашенный, чистый и с загадкой, как любая русская душа:

3.

Всю поездку мучили вопросы: кому, зачем, а главное когда производится выдача фекальных вод? Что такое льяльные воды? Однако спрашивать членов команды я не осмеливался, боясь, что ответ будет дан также за дополнительную плату.

Ласточкино гнездо не изменилось за все это время, изменилась в худшую сторону прилегающая местность. Появилось еще больше ларьков, едален, харчевен и пр., и местность загадили почти до неузнаваемости. Фотографировать можно только само «гнездо», все остальное неизбежно испортит фотографию.

4.

Есть довольно много старых открыток Крыма, еще черно-белых. Смотришь и думаешь – как мало было людей тогда! Кстати, Ласточкино гнездо в то время было совсем другим и называлось тоже по-другому: имение княжны Тобиной.

5.

Существует буквально несколько канонических видов фотографий как самого здания, так и окружающей действительности. Например, небезызвестная скала «Парус» часто встречается на открытках и календарях.

6.

7.

Слева от нее видна выступающая скала, на который стоит памятник какой-то птице (к стыду своему до сих пор не знаю – какой). Саше удалось сделать забавное фото – птица с птицами.

8.

Вспомнил одну историю. Высота Ласточкиного гнезда 37 метров. Одно время с парапета прыгал в море мужчина. Он делал это только раз в году и неизменно производил фурор. Рядом с Ласточкиным гнездом есть пляж, с которого очень хорошо было видно все происходящее. Очевидцы говорили, что в момент, когда мужчина отталкивался от парапета и начинал лететь вниз, женщины на пляже поднимали истошный визг, который становился тем громче, чем ближе человек подлетал к воде. Пугало их то, что летел он долго, к тому же прыгал по-особому: летел к воде плашмя, позволяя центру тяжести самому развернуть его головой вниз почти перед самой поверхностью. Входил в воду он исключительно под прямым углом – иначе от такого удара можно запросто сломать шею.

Когда смотришь с парапета вниз и представляешь, что надо прыгнуть, честно говоря, становится не по себе.
В этот день никто не прыгал, хотя был почти полный штиль, а вода прозрачная :) Глубина моря прямо под скалой от 8 до 10 метров, но дно видно довольно неплохо даже там, где Ласточкино гнездо отбрасывает тень.

9.

Пока ждали пароход, Саша пытался поймать в объектив чаек, которые в больших количествах летали над водой.

10.

На обратном пути Саша уже не снимал телеобъектив. Ему удалось сфотографировать один замечательный памятник крупным планом. Удивительная скульптура! Называется «русалка с младенцем», однако она почему-то без хвоста. Младенца увидеть удалось не очень. Ввиду того, что скульптор сварганил – иначе не скажешь – памятник неподалеку от берега, русалка в большом почете у купающихся, на нее взбираются почти все мужики.

11.

Очень впечатляюще выглядит с моря безопорный фрагмент канатной дороги. Фото сделано в тот момент, когда два вагончика встречаются на середине пути над горой «Крестовая».

12.

Вернулись мы где-то в шестом часу вечера. Почти сразу собрались – смазали у велосипедов все, что смазывалось, докачали колеса, налили воды во фляги, упаковали технику и покатились, вернее, двинулись вверх, медленно и печально. Вверх предстояло ехать долго…

От Алупки начинается так называемое старое Севастопольское шоссе, которое идет под самой грядой гор и большая часть которого закрыта для автомобилей, а все потому, что дорога старая, никто за ней не следит, и в одной из самых верхних ее точек сошел оползень. Его могло бы и не быть – всего-то, как мы убедились, стоило сделать нормальный ливнесток в месте, где на дорогу вытекает ручей. Но не захотели. В результате разрушенный участок дороги разровняли бульдозерами – теперь там можно проехать, но далеко не все легковушки в состоянии одолеть это место, а ручей продолжает течь…

Впрочем, велосипедистам оползень на руку, потому что сейчас шоссе, пусть и с плохим асфальтом, но абсолютно пустое – нам встретились всего два автомобиля… И ни одного велосипедиста…
Эта дорога дает возможность посмотреть по-новому на гряду гор и лежащие внизу поселки. Итак, мы поехали. Подъем. Симеиз и гора Кошка:

13.

На всем протяжении шоссе есть только два поселка – Голубой залив (не знаю, почему так называется – до моря оттуда топать и топать) и Оползневое, которое оправдало свое название. Дорога все время идет вверх, но пока не очень круто. Чем приятны эти два поселка, они тихие и спокойные. Я бы согласился там купить дом, хоть это и далеко от моря. Может, когда-нибудь как-нибудь…

На одном из поворотов есть очень хорошая смотровая площадка, откуда видно бухту и лежащие внизу поселки. Окружающие скалы настраивают на философский лад – можно взобраться на какую-нибудь, сесть и поразмышлять над смыслом жизни:

14.

В данный момент смысл жизни заключается в том, чтобы не очень давить своим весом на камень. Он хоть и большой, но часть его висит над пропастью, а посередине проходит трещина, и неизвестно, сколько времени он будет еще терпеть подобные выходки празднокатающихся велосипедистов :) Саша на том же камне:

15.

В бухте, в море, на достаточно большом расстоянии от берега стоит платформа, разумеется, не нефтеносная, а биологическо-океанографическая. В советское время их было две и обе интенсивно использовались. Потом осталась только одна. Это, в общем, очень грустная история…

16.

В одну из зим (наблюдение за морем и пр., видимо, велись на платформах круглогодично) поступило оповещение о мощнейшем шторме, который бывает на Черном море раз в десятилетие, а то и больше. Хоть платформы и прочно вмонтированы в морское дно, они стоят достаточно далеко от берега (уже лет десять хочу сплавать и залезть на оставшуюся, но все никак), поэтому персонал было решено эвакуировать – мало ли что. Но один человек остался. Парню было то ли 23, то ли 25 лет.

Шторм, как обычно, превзошел все ожидания синоптико. На платформы обрушивались волны высотой до 10 метров. В конце концов, одна из волн сорвала платформу, на которой находился молодой человек, с нескольких опор. Вся конструкция чудом держалась, ее болтало из стороны в сторону, и с каждой новой волной парень прощался с жизнью. Так длилось, по-моему, около суток. Потом шторм стал стихать, но еще три дня волнение оставалось настолько сильным, что эвакуировать человека с помощью морских средств не представлялось возможным. Наконец его сняли вертолетом. За эти четыре дня парень полностью поседел.

Сейчас уцелевшую платформу эксплуатируют – мы видели свет прожектора с нее, когда возвращались – уже ночью – в Алупку, а вторую платформу несколько лет назад сняли с оставшихся опор и отбуксировали к берегу.

Я рассказал Саше эту историю, и мы поехали дальше, так как солнце падало за горную гряду, и времени оставалось мало – ведь я до сих пор не удосужился поменять севшие батарейки в фаре, а возвращаться по абсолютно темной дороге с одной фарой, которая к тому же стоит на Сашином велосипеде, – не очень хорошая мысль.

За одним из поворотов открылся вид на село Оползневое и на всю горную гряду вплоть до Фороса, где несколько лет назад путчисты держали взаперти очень любимого мной М.С.Горбачева. (Любимого с точки зрения филолога. Горбачев мало того что выдавал на-гора гениальные фразы типа «я ушел отсюда оплодотворенный» и «у нас своя голова за плечами», его можно считать одним из самых удачных практиков НЛП :)) Через несколько дней мы прошли всю гряду за день по верху (более 40 км), а на следующий день после похода проехали снизу еще раз это же расстояние на велосипедах.

На ровных отрезках пути оба ехали без рук, была даже мысль поставить рекорд (последнее, что нам удалось сделать – проехать таким образом где-то 4-5 км, правда, это в Подмосковье – по ровному), но, во-первых, слишком уж извилисты были повороты, во-вторых, ровных участков дороги мало, что называется, кот наплакал.

17.

Наконец доехали до самого, наверное, «качественного» поворота на всем шоссе, откуда открывается замечательный вид на Форос и близлежащие поселки. Тут мне немного приспичило… Как известно, «лучше нет красоты, чем п…ть с высоты». Теорема, в общем-то, верная, стоишь, делаешь свое дело и по сторонам глядишь, но в данном случае имел место конфуз, переходящий в казус.

Поскольку совсем стемнело, сделать качественные фотографии с рук было уже нельзя – изображение смазывалось. Саша предусмотрительно захватил с собой штатив. Он установил технику и принялся колдовать над настройками. В это время я, отчаявшись получить нормальный снимок с помощью своей мыльницы, просто поставил ее на дорогу и нажал спуск. Результат получился хорошим. Мало того, что видна гряда, еще и крупнозернистый асфальт можно разглядеть как следует. Плохо по таким дорогам ездить – зубодробительно, что вверх, что вниз.

18.

19. Процесс съемки

И тут Саша говорит: «Мне мешают кусты, попадают в кадр. Ты можешь их пригнуть?» Я, разумеется, смог, только в эти кусты я только что непредусмотрительно, извиняюсь, сходил… Но что не сделаешь ради хороших кадров!
«И упал он в кусты, и обнял он их, и пригнул. И было ему весело лежать, стрекотали сверчки, в воздухе носились летучие мыши, тихо и тепло шумел ветер. Глядя в звездное небо, он даже успел увидеть падающую звезду и загадать желание…»

20.

21.

22.

23.

Домой мы возвращались с одной фарой на двоих.

Другие записи про Крым из этой поездки:
Запись 1: Москва – Алупка
Запись 2: По городу
Запись 3: На велосипеде по яйле раз
Запись 4: На велосипеде по яйле два
Запись 5: Старое Севастопольское шоссе. Эта запись
Запись 6: Много крови!
Запись 7: Затерянный мир
Запись 8: Пешком по горам раз
Запись 9: Пешком по горам два
Запись 10: Байдарские ворота
Запись 11: Прощальное

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *