Пустуют ресторации, дымят
Ихтиозавры грязные на рейде,
И прелых лавров слышен аромат.
– Налить вам этой мерзости? – Налейте.
В январе 2009 года удалось на неделю съездить в Крым. Было одиноко, пусто и хорошо. Почему-то вспоминалось, что в Древней Греции Таврида считалась холодной страной и сюда отправляли в ссылку. И вспоминалось еще почему-то «Солнце мертвых» Шмелева…
Когда я добрался до моря, все окна были заплаканы, в комнате холодно и в сердце пусто.
Зимний Крым – это когда нет людей, и море плещет волной не на потребу публике, а разрушает берег.
Когда крики чаек особенно пронзительны.
Когда в волнорезах пропадает смысл, и они торчат один за другим бетонными абстракциями, будто бы зубы у старика – через один. Когда безжизненно холодное небо либо высоко, либо наваливается ватой сверху, окрашивая прибой в тревожно-изумрудные цвета.
Чтобы не чувствовать себя посторонним, достаточно слиться с окружающим. Потребность в мимикрии ищется бессознательно.
На берегу понимаешь всю недолговечность отношений и потому больше их ценишь. В момент произнесения обещаний ветер приносит попробовать слезы моря.
О каком человеческом постоянстве можно говорить, даже если волнорез в старости не так ставит ноги?
И пусть не смущает бывшее когда-то благополучие. Оно уже подошло к концу.
Время собирать камни…
Можно подняться в горы, но там все та же монотонность и заброшенность.
Правда, камни тут больше и неожиданно яркие. И даже намек на порядок в виде кладки.
Но сверху кто-то напоминает о неумолимости хода времени.
А внизу живут страшные животные.
9 комментариев