Жванецкий говорит про Одессу: писателей здесь много, так как сочинять ничего не надо. Хотите написать рассказ – откройте окно и записывайте. Давно, давно, видимо, бывал Михаил Михайлович на родине, а может, он просто знает нужные дворы? Когда местные мне сказали, что времена изменились, и чтобы найти Одессу, говорящую по-старому, нужно здорово побегать, это было как… Старика хватил легкий удар, но он поднялся. В старике было еще жизни лет на двадцать.

Не исключено, что «сапожник без сапог». Раз мне ни разу не доводилось бывать в мавзолее, может, и коренные одесситы просто перестали открывать окна и слушать? Сеня, не бежи так шустро, а то, не дай Бог, догонишь свой инфаркт, или слушайте меня ушами и ешьте ротом или – Семочка, иди кушать. – Мама, я уже покушал у Павлика. – Это не сын, а золото.

Так, может, пойти туда, где родился Жванецкий, – на Молдаванку, походить по дворам, посмотреть, послушать. Может, что и услышится.

Садимся в трамвай и едем. Что-то всплывает в памяти… Ах, да! Давно мучает вопрос: Костя из песни Владимира Агатова…

Я вам не скажу за всю Одессу,
Вся Одесса очень велика,
Но и Молдаванка и Пересыпь
Обожают Костю-моряка.

…и Костя-инвалид из блатной лагерной песни, которую великолепно исполняет Дина Верни…

На Молдаванке музыка играет,
Кругом веселье пьяное шумит,
А за столом доходы пропивает
Пахан Одессы – Костя-инвалид.

…это одно и то же лицо? И кто он, этот Костя?

2.

Кто-кто, а вот блатняк, похоже, никуда не делся с улиц Молдаванки… Навожу объектив на крышу старого дома – сфотографировать мозаику и слышу радостно-пьяное: Хули ты туда снимаешь? Вот кореша моего сними – он десять лет отсидел и неделю тому назад освободился. У входа в магазин пара гопников при кепках и кожанках улыбаются в обнимку с полтарашками пивасика и вышедшими покурить продавщицами.

Одна из них, центнера в полтора весом, наштукатуренная и перепергидрольная, в короткой юбке и колготках в сетку, в которых ее прелестям тесно, кокетливо закатывает глаза: Что ж вы, молодой человек, не сказали, что снимать будете, я б тогда юбочку подняла! И заливается так, что прокуренный басистый гогот долго гуляет по улице.

3.

Мы ходим по старым дворам, нестерпимо пахнущим кошками. Ощущение, что кошек больше, чем людей. Дворы сквозные либо тупиковые, но почти все безлюдны, на фасадах домов разъедает штукатурку ржа времени. Довольно часто встречающиеся иномарки лишь усиливают контраст.

4.

5. Дома – будто описанное Майринком пражское гетто

Вообще удивительно – у меня Молдаванка ассоциируется с известной в свое время и бешено популярной песенкой. Этот район так же грустен, опасен, беден и в то же время залихватски частушечен и весел, как и написанные Яковом Ядовым «Бублики». Эта песня была сочинена на коленке поздним вечером, а уже на следующий день ее пела вся Одесса, а потом и весь СССР.

Ночь надвигается,
фонарь качается,
и свет врывается
в ночную мглу…
А я немытая,
тряпьем покрытая,
стою, забытая,
здесь на углу.

6. Трудно поверить, но через секунду после щелчка затвора на балкон, где висит белье, вышел негр

Горячи бублики
для нашей публики,
гони-ка рублики,
народ, скорей!
И в ночь ненастную
меня, несчастную,
торговку частную
ты пожалей.

7.

Здесь на окраине
год при хозяине,
проклятом Каине,
я состою.
Все ругань слушаю,
трясусь вся грушею,
помои кушаю,
под лавкой сплю.

8. Архитектура, однако!

Горячи бублики
для нашей публики,
гони мне рублики,
народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
считаюсь дочкою
и одиночкою
у кустаря.

9.

Отец мой пьяница,
гудит и чванится.
Мать к гробу тянется
уж с давних пор.
Совсем пропащая,
дрянь настоящая —
сестра гулящая,
а братик вор!

10.

Горячи бублики
для нашей публики,
гоните рублики
вы мне в момент…
За мной гоняются
и все ругаются,
что полагается
мне взять патент.

11. Сменилась советская власть, и куда-то пропали десять домов. P.S. В комментариях говорят, что 28 — указание индекса. Вполне возможно.

Здесь трачу силы я
на дни постылые,
а мне ведь, милые,
шестнадцать лет…
Глаза усталые,
а щеки впалые,
а губки алые,
что маков цвет.

12. Рельсы выглядят, будто по ним давно никто не ездил

Горячи бублики
для нашей публики,
гоните рублики
мне кто-нибудь…
Суженый встретится,
и мне пометится…
…Мой честный путь.

13. Но трамваи ходят регулярно

Твердит мне Сенечка:
«Не хныкай, Женечка…
пожди маленечко –
мы в загс пойдем».
И жду я с мукою,
с безмерной скукою…
Пока ж аукаю
здесь под дождем.

14. Пути чинили давно. Пивная бутылка рядом со стыком

Гони мне рублики,
для нашей публики
купите бублики,
прошу, скорей.
И в ночь ненастную
меня, несчастную,
торговку частную
ты пожалей!

Советские почтовые ящики давно проржавели и пришли в негодность, либо сбиты хулиганьем, и каждый боксы делает кто во что горазд.

15.

16.

И все же, все же… Где услышать что-нибудь подобное?

Урок музыки.
Как вы играете эту вещь! – кричал Токарь какому-нибудь ученику. – Где мягкость? Где файность? Где сладость? Представьте себе, что ваша мама Розалия Иосифовна сварила свое знаменитое варенье из черешен, и вы ожидаете, что сейчас будете его кушать. У вас даже текут слюнки. Вот как надо играть эту вещь! Предвкушая! Предвкушая!

17.

Углубляемся в бесконечный лабиринт улочек и вдруг во дворе натыкаемся на мужчину, который что-то чинит. Спрашиваем, сколько лет дому, в котором он живет. Тот, прикинув, говорит, что больше ста пятидесяти. Фотографируем. На разговор из квартиры выходит старушка – явно из «прежних» одесситов, бойко спрашивает мужчину, чего мы хотим. Он отвечает, что интересуемся возрастом дома. «Быть может, жили тут раньше», – говорит он.

И тут старушка по-одесски шустро и громко, чтобы мы услышали, вступает в разговор: Так вы спросите меня, и я вам сразу скажу, что эти люди тут никогда не жили, потому что я живу здесь с 1946 года и всех помню. А их – нет… Гашу порыв закупиться в ближайшем магазине конфетами и печеньем и напроситься к бабушке на чай – наверняка многое из сказанного можно было бы взять на карандаш. Не в этот раз.

18. Толщина дома впечатляет. Но это неправильный ракурс

19. Вот правильный

Это, наверное, здесь утром выскакивает намыленный жилец второго этажа и кричит вниз:
– Даша, закройте воду: мне нечем смыть!
– А я что, по-вашему, я тоже в мыле. У меня дети в мыле… В общем, я крикну – вы откроете. Вы крикнете – я закрою.

Впрочем, если отвлечься от обветшалости двухсотлетних домов, можно увидеть, что строили их со вкусом.

20.

Марафет наводится только там, где надо. Но и эти небольшие отреставрированные фрагменты дают понять, как красив был этот город молодым.

21.

22.

В остальном же все вот так:

– Сарочка, а шо случилося с Моней?
– Он умер!
– То-то я смотрю, его хоронят.

23.

Хотя нет, есть еще гибридные и страшные постройки. Вот, например, нечто греческовидное, отделанное сортирной плиткой, с тремя дверями в зиндан. Судя по вывеске, какой-то колледж.

24.

25. Народная тропа к приему макулатуры и стеклотары не зарастет никогда

26. Действительность кто-то иногда пытается подкрасить

Может, показалось, но было ощущение, что часть домов пустует – слишком мертвыми были дворы-колодцы.

27.

Надпись на одном из подъездов гласит: уважаемые жители, просьба срочно оплатить задолженности по квартплате, воде, газу и т.д., в противном случае обещают отключить все. И ниже на двери надпись мелом: здесь всего две квартиры. Хотя дом трехэтажный, и квартир в нем должно быть около десяти хотя бы.

28.

Если попасть в старые районы Одессы, не зная, что город стоит у моря, по дворам-колодцам об этом можно догадаться – они Питер напоминают здорово. Но в Питере нет такой эклектики в архитектуре, хотя, быть может, я ошибаюсь.

29.

На старую Одессу давно уже наступают безвкусные многоэтажные коробки, и порою в глазах рябит от архитектурных несоответствий.

30.

Если вкратце суммировать впечатления от Молдаванки, лучше обратиться к товарищу Григорьеву:

Сказал я девушке кротко:
– Простите за нетактичность,
Но бюст ваш, и торс, и походка
Напомнили мне античность.

Она в ответ мне со вздохом:
– Простите, но ваше сложение
Напомнило мне эпоху
Упадка и разложения.

Отдельная история – рынок-барахолка. Фотографий оттуда почти нет – не стали давать повод для раздражения торговцам. Продают все – от поношенных пальто и нижнего белья советской выкройки до столетней давности альбомов для фотографий; от хрусталя до золота, а иконы соседствуют с бюстами Ленина, Сталина, пригодными к стрельбе «парабеллумами». Тут же рядом лежат Тора и Mein Kampf.

31. На подходах к рынку. Впереди начинаются развалы

32.

Чувствуется, что многие продавцы здесь завсегдатаи, места нагреты, и жизнь катит по проложенным рельсам. А раньше было иначе.

Как передать множество клятв, завываний, возгласов, жалоб, истерики, проклятий и ругани, смешанных в слитный гул, внезапно прерываемый пронзительным свистком милиционера? И как описать тяжеловесное бегство спекулянтов, обвешанных вещами, по потрясенной их топотом брусчатой мостовой? Как описать потерянные в этом бегстве пожелтевшие лифчики, бязевые солдатские кальсоны и пересохшие резиновые грелки цвета печени, покрытые шрамами трещин?

Борются ли сейчас, за места на рынке и попытке продать что-то свое или нет? Раньше – боролись: – Уходите скорее, – сказала мне старуха. – У него нож за пазухой. Я уже не могу видеть крови на базаре и вечно попадать в свидетели.

Устав от города, лучше всего доехать до моря и спуститься к нему через парк. Но здесь сюрприз: нет набережной. Имеется лишь небольшой окультуренный, то есть закатанный в бетон фрагмент берега с пляжами и несколькими волнорезами, который уже хорошо поточили волны. Он ни в какое сравнение не идет, например, с набережной Ялты. Впрочем, ялтинская набережная – та еще мерзость. Приехать к морю в несезон, помимо материальных выгод, имеет тот еще резон, что людей будет мало, а море – стального цвета. В основном приходят в дельфинарий, который тут же, на набережной, и еще погулять и покормить чаек.

33.

34.

35.

Товарищ Катаев, за исключением сравнения с Италией, вполне актуален до сих пор.

Сначала сушь и дичь запущенного парка,
Потом дорога вниз и каменная арка,
Совсем Италия. Кривой маслины ствол,
Висящий в пустоте сияющей и яркой,
И море ровное, как стол…

Таки шо он ищет? Говорят, на пляжах где-нибудь в Ницце местные поголовно промышляют поиском пропавших драгоценностей. Ибо хорошая находка обеспечит безбедную жизнь на несколько месяцев. Другой вопрос, зачем приходить на пляж и увешивать себя дорогой бижутерией, с дорогими часами и т.д.?

36. Дядя с миноискателем на Ланжероне

Впрочем, летом здесь может быть веселее. – Граждане отдыхающие! Пресекайте баловство на воде! Вчера утонула гражданка Кудряшова, и только самозабвенными действиями ее удалось спасти.
– Ой, я видела эту сцену. Они все делали, но не с той стороны. А, это искусственное дыхание не с той стороны… Она хохотала, как ненормальная.

***

Контрасты, контрасты… Жаль, что мало времени – всего четыре дня. Но по крайней мере, мечта исполнилась – я побывал на родине людей, которые великолепно владеют словом. Это Багрицкий, Ильф и Петров и многие другие, в том числе:

37. Исаак Бабель

38. Михаил Жванецкий

Оглавление записей из этой поездки:

Запись 1: Одесса – папа
Запись 2: Еврейское и не только
Запись 3: Записная Одесса
Запись 4: Молдаванка и не только. Эта запись

21 комментарий

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *