«Местный автобус». Словосочетание local bus для того, кто понимает, о чем речь, всегда сопровождается гаммой переживаний, и не всегда, кстати, приятных. «Локал басы» – беда Азии. Но в каждой отдельной азиатской стране есть еще и local-local bus, то бишь совсем местный автобус. В Непале такие механизмы не ездят – ходят по горным дорогам или по тому, что называют дорогой.

Двигаясь чуть быстрее пешехода, подминая под себя булыжники, замешивая грязь, кренясь под совершенно невозможными углами, скрипя и дребезжа, «локал басы» перевозят в себе и на себе не только неимоверные количества людей, но и грузы, начиная от мешков с цементом, заканчивая козами и прочей живностью. Деться из салона некуда – с одной стороны в горном Непале, как правило, стена, с другой – пропасть. Да и случись что, не выпрыгнешь, когда в автобусе на двадцать мест едет втрое больше людей.

И на этот рыдван молишься, потому как он слишком старый, верить можно только водителю – уж он точно опытный и пока живой. Так что Ксюше предстояло испытать на себе все прелести цумовой (от слова Цум) дороги, а мне – освежить забытое – когда уболтанное тряской на протяжении часов пути чувство опасности сменяется чувством безнадежности от того, что чудо ежеминутно – водитель совершил очередной безумный маневр, или автобус вопреки всем законам физики снова не перевернулся.

Но когда в самом центре непальских Гималаев на лобовом стекле местного автобуса я увидел это, то крепко призадумался.

Вопрос не в том, что на некоторых изгибах дороги одной иконы, мягко говоря, мало – на месте водителя я бы навтыкал целый иконостас, вопрос в том, как в государстве, где до недавнего времени христианство было запрещено, в индуистском по сути государстве, пусть это даже республика теперь, наконец в деревне, откуда до границы с Тибетом по прямой 60 километров, находятся адепты веры христовой?

Причем христианством здесь, по всей видимости, интересуются давно – автобус, на котором мы едем, называется «Иисус», на линии также имеется механизм под названием «Аллилуйя» (нам пришлось его долго выталкивать из грязи), наверняка и оставшаяся пара машин тоже как-то связаны с христианством. Расспросы проводника ничего не дали – он не знает, почему в местности Горкха и локально в деревне Аругат Базар встречается лик Христа, а опрашивать местных в процессе езды, когда этот самый лик на лобовом стекле покажется к месту даже махровому атеисту, не было никакой возможности.

Вернувшись домой, я навел справки, и нашел некую европейскую организацию, которая занимается благотворительностью в Горкхе и вроде как даже проповедует христианство. Как бы то ни было, проповеди преуспевают больше в форме, нежели в содержании. Один из европейских трекеров, побывавших здесь, так описывал(а) свой опыт столкновения с христианством:

Бродя по территории одного монастыря, наткнулась на монаха – буддистского послушника лет одиннадцати, читающего книгу. Заглянула через плечо и с удивлением увидела изображение распятого Христа. Полюбопытствовала, знает ли мальчик дядю на картинке. Послушник ответил, что мужчина повешен, видимо, за то, что много нагрешил в прошлых жизнях. «Наверное, убивал людей, за это его и наказали», – предположил мальчик.

Понятие кармы, очевидно, предложило вполне логичное объяснение сюжету распятия – послушник не знал истории христианства, а с точки зрения буддизма, прибить человека гвоздями к деревяшке, наверное, можно только за серьезные преступления. Хорошая иллюстрация восприятия одной религиозной доктрины адептом другой, в данном случае буддизма.

Что касается индуизма, то… Однажды мне задали вопрос: «почему ты увлекаешься индуистскими и буддистскими божествами, историей, архитектурой и т.д. больше, чем христианскими?». Внятно объяснить это тогда не удалось, более-менее все встало на свои места, когда в очередной раз отправился на поиски заброшенных церквей в Ярославской области. При написании рассказа о той поездке возникли трудности с определением сюжетов из Евангелия – фрески на стенах сильно потрепало время, и я даже едва мог понять, кто или что нарисовано.

Однако один из комментаторов к записи довольно легко определил нарисованное. На вопрос «как?» последовал ответ: «а чего тут знать, ведь в христианстве число сюжетов невелико». Вот это, пожалуй, ключ. Если рассуждать с точки зрения «приземленной», разнообразие религиозных сюжетов (не важно, в архитектуре ли или, например, в литературе) в индуизме даст много очков вперед монотеистическим религиям. То есть индуизм или буддизм со всеми его защитниками веры банально интереснее.

2. «Иисус» вытягивает из грязи «Аллилуйю»

О духовной составляющей судить не берусь, ибо здесь можно говорить лишь на уровне ощущений – знаний мало, но вот любопытное сравнение, с которым не могу не согласиться:

…я человек в некотором роде испорченный одной вещью: так получилось, что я прочел Бхагаватгиту и Махабхарату раньше, чем Новый и Ветхий Завет. Ветхий и Новый Завет я прочел впервые, когда мне было двадцать четыре года. И метафизические горизонты индуизма на меня произвели куда большее впечатление и со мной навсегда остались. Потом я понял, что это — не мое, то есть этноцентрически не мое, но после этого, когда я читал Новый Завет, я невольно сравнивал, и то, что дает человеку индуизм, — это действительно метафизический эквивалент каких-то Гималаев, то есть все время за тем, что ты видишь, возникает более высокая, более грандиозная горная цепь. Иудаизм можно скорее сравнить с потоком в узком русле, но колоссальной интенсивности.

Это выдержка из интервью с Иосифом Бродским.

Фундаментальная разница в том, что политеистическая религия, если рассуждать логически, куда легче и терпимее относится к монотеистическим, потому что рассматривает их как еще один вариант пути к богу либо, что скорее всего, как новое воплощение уже существующих богов. То есть нового бога встраивают в существующую систему многобожия. За примерами далеко ходить не надо – Ганешу, Индре и Хануману поклоняются и индуисты, и буддисты. И думается, привить политеисту монотеистическую точку зрения очень трудно. Исламские правители Индии, затем англичане, которые ничего не смогли поделать с индуизмом, – тому хорошее подтверждение.

Что касается запрета на христианство в Непале, история началась, когда Притхви Нараян Шах стал объединять разрозненные княжества в единый Непал в 1760-х годах. Когда Шах начал захватывать княжества в долине Катманду, где тогда правили короли династии Малла, последние решили обратиться за помощью к британцам и сделали это через христианских миссионеров, живших в Непале. Обращения ничего не дали, Шах захватил долину и сверг династию Малла, а миссионеров вытолкал взашей за коллаборационизм и запретил христианство как таковое.

Запрет действовал около 200 лет. В середине XX века христианство разрешили, но до сих пор существует запрет на обращение непальцев в другую веру (вроде как это уголовно наказуемое деяние), да еще, если не изменяет память, сейчас ответственность за прозелитизм собираются ужесточить.

Так что странно видеть столь вычурные формы христианства в Непале, и есть даже какая-то ирония в том, что столкнуться с ним довелось в местности Горкха, откуда родом Притхви Нараян Шах.

***

Однако вернемся к нашим баранам автобусам. Попаданию в локал-локал бас предшествовала длительная поездка (более 8 часов) на вполне стандартном локал басе из Катманду в Дхадинг (по словам проводника, первые 5 часов дорога нормальная) и из Дхадинга в Аругат Базар (оставшиеся 3 часа дорога не очень хорошая).

3. В Дхадинге. У водителя и пассажиров обеденный перерыв. Жарко, +30, но куртку в автобусе лучше не оставлять. «Фанта» – настоящая, а не то дерьмо, которое у нас продается

4. На местных т/с часто пишут названия известных автомобильных марок

Долгий автобусный путь сначала по хорошей дороге, потом по «не очень» идет по гигантским холмам, туман временами скрывает глубину пропасти сразу за краем шоссе, что приносит некоторое облегчение. Часы напролет в сидячем положении приводят к затеканию всего, а в автобусе не развернешься, порою на промежуточных остановках народу влезает столько, что кажется, будто машина резиновая.

5. Редкое зрелище в горном Непале – ровное поле

Атмосфера в салоне самая что ни на есть радостная: клубящаяся толпа пожилых непальцев у входа в шапочках-топи ведет дискуссию на повышенных тонах, скорее всего, о политике; нависающие над нами школьники и школьницы шумят, как могут шуметь только дети; сзади в спинку кресла наподдает коленом мать, на руках которой спит девочка-грудничок с сильно подведенными по непальской моде глазами; отдельный серьезный анклав – водитель, бешено вращающий баранку на поворотах, и люди, сидящие с ним рядом (они хорошо видят в лобовое стекло все опасности пути) – мог бы быть оазисом тишины, но громкая музыка, как из индийских кинофильмов, несется из динамиков… Кто едет позади, разобрать невозможно.

Внезапно весь автобус взрывается от хохота. Следуя взглядом за указательными пальцами, видим пьяного пожилого непальца, который старается идти через поля прямо по тропинке. Но пить ракши на жаре (непальская водка, которую делают из риса или проса) дело гиблое, тем более азиаты хуже европейцев переносят алкоголь, и непалец, выделывая замысловатые па, то и дело валится с ног, и его белые праздничные штаны во многих места уже цвета поля.

Наконец мы в Аругат базаре. После многочасового дребезжания и скрежета удивительно тихо. Стаскиваем с крыши автобуса рюкзаки, надеваем их и вот он, первый подвесной мост, пока еще широкий – предвестник того, что дальше будут только тропы.

6. В полном вооружении – 15 кило за спиной (да, отдал свой 20-килограммовый рюкзак носильщику) и 5 кило фототехники спереди. Коленки скрипят с непривычки

Но проводник говорит, что есть шанс проехать проползти еще пару часов вперед на местном-местном автобусе, которым и оказывается «Иисус», и мы переходим реку, за которой обнаруживается глинистый проселок.

Здесь еще господствует индуизм, в основании моста вмонтирована картинка с соответствующими божествами, выше эстафету перехватит буддизм – в этой местности в больших горах доминирует именно он.

7. Ганеша – бог благополучия, в центре богиня Дурга, справа – Шива в образе Великого аскета

Вдоль проселка идут дома с лавками, и разница поколений, мировоззрений и состояний видна настолько сильно, что забываешь о жаре и о тяжелом рюкзаке за спиной.

8. Европеизированная молодежь играет в местную игру и по совместительству продает крутые сотовые телефоны (на заднем плане)

9. Через дорогу напротив них представитель более раннего поколения, который ничего, кроме тяжелой работы, не знает

Окончательно расставляет акценты женщина, делающая щебень. Делающая руками, и это не литературный оборот. Все каменные тропы в горных районах, все фундаменты и стены делаются вручную, если что-то и есть произведенное с помощью механизмов, оно заносится наверх на спинах мулов или носильщиков, в лучшем случае заедет все на том же автобусе.

10.

***

После полутора часов неимоверной тряски «Иисус» наконец останавливается, но лишь потому, что впереди застрял в грязи автобус «Аллилуйя». Весной в Непале нередки дожди, плюс орошение окрестных полей приводят к тому, что глинистая почва предгорий превращается в болото, где застревает даже гусеничная техника, и «Аллилуйя» села едва ли не по брюхо, несмотря на гигантский дорожный просвет, который и иному грузовику не снился.

Очевидно, что машина сама не выедет, люди высыпают на дорогу и начинают подкладывать под колеса камни и палки, но все это вдавливается колесами в чавкающую бездну и исчезает в ней. В конце концов приходится снимать с крыши грузы, равные по массе, как мне кажется, весу самого автобуса. Но и тогда «Аллилуйя» ни с места. Водитель «Иисуса» скрепляет автобусы буксирным тросом, и я говорю Ксюше, что лучше отойти подальше – трос явно не выдержит, а получить по организму обрывком со скоростью пары сотен километров в час – удовольствие сомнительное.

«Иисус» поддает газу, трос лопается, но, к счастью, никого не задевает. При второй попытке народ налегает на «Аллилуйю», и она наконец вылезает из ямы.

11.

12. На капоте автобуса видно его название, кули справа – это то, что было на крыше. Мужчина, стоящий спиной, осматривает пораженные грязью брюки

«Иисус» порожняком проезжает опасное место, не застряв, и еще через полчаса мы расстаемся с этим чудом индийского автопрома, чтобы наконец забыть, что такое колесо, на ближайшие десять дней. Путь сюда от Катманду занял почти одиннадцать часов, уже наступает вечер, потому что, хотя холмы вокруг небольшие, они все же по два – три километра в высоту, и солнце стремительно прячется в них.

13. Закат. Вид на другой берег реки Бури-Гандаки (местные произносят и пишут исключительно Buddhi Gandaki). Если присмотреться, в центре фото видна деревня

Доходим до деревни Soti khola, состоящей из пары домов и расположенной на одноименной реке, которая впадает в Бури-Гандаки, закидываем вещи в гестхаузную каморку и спешим спуститься к воде, пока не стемнело. Воды Бури-Гандаки коричнево-серые здесь из-за намытого песка, река угрюмая и полностью оправдывает свое название – «старая».

14.

Гестхауз примечателен винтовой железной лестницей на второй этаж, которую сюда заносили, и огромным плакатом пива над умывальником рядом с отхожим местом. Как это часто можно увидеть в горных районах Непала, умывальные принадлежности хранятся рядом с источником воды. Ночью спим как убитые, несмотря на блеяние коз в сарае напротив.

15. Зубные щетки заткнуты за плакат

Утром становится очевидно, что лафа кончается. Предвестниками тяжелого пути являются ослики. Со сбитыми и израненными спинами и боками от грузов они идут в нижние деревни, а то и в сам Аругат Базар за новой поклажей. Глядя на них, думаю, надолго ли нас хватит – ведь Ксюша незадолго до вылета здорово переболела, а я… я как раз и поехал в Непал в том числе для того, чтобы понять, насколько восстановился после пакистанских приключений, а если еще точнее – чтобы выбить клин клином.

16.

Некоторое время идем в сумерках, и вскоре намеки на дорогу прекращаются окончательно, появляется пока еще теплое, но вскоре превратившееся в беспощадное солнце, а впереди – только тропа, которая чаще будет идти вертикально, чем в привычной нам плоскости.

17. С каждым часом и днем пути предгорья будут все выше

За первым же поворотом начинаются ягодки – тропинка извивается по склону гигантского холма, шума реки с набором высоты почти не слышно, и надо найти свой темп ходьбы.

18. Первым идет носильщик, за ним Ксюша по сложенным вручную каменным ступеням

Другие записи из этой поездки:

Запись 1: Из Цума в Гум
Запись 2: На «Иисусе» по бездорожью. Эта запись
Запись 3: Человек-жесть
Запись 4: Уроки истории
Запись 5: Разбитое зеркало
Запись 6: Эллиптическая малина
Запись 7: Неожиданный поворот
Запись 8: Женщины и английский
Запись 9: Где ветер, когда он не дует?
Запись 10: Имеющие деревянные двери
Запись 11: В ожидании автобуса
Запись 12: В поисках черной веры
Запись 13: Кости и жилы тибетской живописи
Запись 14: Выколоченный Будда
Запись 15: Народная резня по дереву
Запись 16: Спящий бог и несвятые святые

6 комментариев

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *