Надеяться – надейся, но окончательно уверен не будь.
Непальская поговорка

Эпиграф отлично характеризует как географию, так и к историю Непала (об этнографии и говорить не стоит). В первом убеждаешься постоянно – недосягаемость следующей деревни говорит о том, что в который раз «два часа ходу» местных жителей совершенно не совпадают с нашими – наши «длиннее».

Во втором предстояло – в который раз – убедиться, причем на таких контрастах, что вечернее совместное с населением деревни прослушивание отечественной музыки вроде «Прогулок по воде» «Наутилуса» воспринималось уже как нечто нормальное.

Дело в том, что я четвертый раз в Непале, но впервые попал в регион, который во время гражданской войны являлся одним из оплотов маоизма. В разгар противостояния королевские войска контролировали фактически только район восьмитысячников Аннапурны, Эвереста и долину Катманду – то есть места, наиболее популярные у туристов. В остальных регионах Непала власть короля редко выходила за пределы полицейских участков, особенно в высокогорье.

Вот карта с обозначением опасных районов страны, охваченных гражданской войной, на конец 2003 года (к сожалению, не нашел в большем размере). Обозначения цветов: светло-желтый – обычно не возникает проблем у туристов, темно-желтый – путешествовать с большой осторожностью, оранжевый – районы, которые следует избегать. Район Горкха, где мы сейчас находимся (он прямо по центру Непала вверху) – оранжевый.

Как известно, агрессивная идеология вроде коммунизма не терпит конкуренции в борьбе за умы и души, так как очевидно проигрывает. Не пренебрегайте великой мудростью церкви. Это единственная диктатура, которая устояла в течение двух тысячелетий.

Впрочем, я опять забегаю вперед…

Преодолевая очередной подъем, думаю о том, как же нужно местному любить свою долину Цум, чтобы возвращаться в нее. Я знал человека, который каждый день ездил с работы (Москва) домой (Тверь) за три с лишним часа – от порога до порога. Это любовь к малой родине. А из Аругат Базара до долины Цум неделя пути. Пешком. По горам. Здесь, ей-богу, одной любви к родине мало, нужна еще привычка.

В бесконечной череде подъемов и спусков незаметно превалируют подъемы, и вскоре вполне тропический пейзаж…

2.

…меняется на более высокогорный, с меньшим количеством растительности, менее яркой зеленью… Здесь уже индуизм уступает место буддизму, но тропики еще дают о себе знать забавным соседством буддистской ступы с банановым деревом.

3. На противоположном склоне справа внизу видна тропа, по которой мы поднимались

По пути встречается гигантское пчелиное гнездо. Оно на такой высоте, что даже телевик добивает с трудом, и словно вырастает из скалы. Гурунги, как и ряд других непальских народностей, занимаются охотой за медом. Первым это действо запечатлел замечательный французский фотограф Эрик Валли где-то в 70-х, а сейчас российские фотографы, бывающие в Непале, вовсю стараются идти по его стопам.

4.

5. Охотник за медом поднимается к улью по веревочной лестнице. Фото Эрика Валли

Дневную жару пережидаем, как водится, в небольшой деревушке. Лежа на деревянной скамейке под навесом – после утреннего четырехчасового моциона с рюкзаком в ногах правды нет, – наблюдаю за маленькой девочкой, играющей во дворе.

(Детские игры отражают особенности не только страны, но и конкретной местности, и вид деятельности родителей. Непальские дети лет 4 – 5 в горах часто играют в носильщиков. На этот раз впервые удалось увидеть игру в погонщиков: в виде ослов выступала группа девочек, которых сгоняли в стадо и подгоняли хворостинками мальчики.)

Девочка была еще слишком маленькой и попасть в девичье стадо не могла и потому плакала. Время от времени из дома появлялась мама, брала ребенка на руки, утешала, но в конце концов дитя разрыдалось так сильно, что успокоить ее не удалось. И тогда женщина пошла ко мне.

В поездках я крайне редко плачу людям деньги, чтобы сфотографировать их. Так нельзя поступать по вполне очевидным причинам. Исключение составляют псевдосвятые на центральных площадях Катманду, которые зарабатывают, фотографируясь.
Можно сделать фото, спросив разрешение, но тогда будет упущен момент непосредственности. Остается фотографировать исподтишка, что, в общем, тоже нехорошо с точки зрения этической. Поэтому самое удачное – когда люди сами просят сделать снимок.
Женщина не говорила по-английски, но показала на фотокамеру и на дочку. Девочка потом посмотрела на свое изображение на дисплее и плакать перестала.

6. Гурунги – красивая народность

Проходя через очередную деревню, на одном из полей-террас натыкаемся на группу немцев, занимающихся зарядкой. Очень смешно: фюрер группы отдает команды, ведомые делают физические упражнения под его одобрительные возгласы «gut» и «ja-ja». Эти немцы не похожи на людей, занимающихся трекингом и уж тем более альпинизмом. Узнаем, что на деньги этих людей в деревне в соседнем ущелье построена школа, и они приехали смотреть, как она работает. Смех смехом, но невольно снимаю кепку шляпу и машу ею немцам на прощание.

Река делает поворот, ущелье расширяется, при выходе на песчаную отмель видим еще один источник дохода местных, которым повезло родиться в деревне неподалеку. Из намывов речного песка делаются кирпичи, которые затем развозятся на ослах либо вверх, либо вниз по течению. По логике это должен быть силикатный кирпич, который состоит из песка, извести и воды. Но такой кирпич надо подвергать автоклавной обработке, а на берегу можно развести лишь костер, да и того не видно.

7. Работа посменная. На переднем плане отдыхают носильщики

Сильно во второй половине выходим на гигантский оползень, снесший целую деревню. Проводник рассказывает, что люди заметили подвижки склона и успели перенести пожитки в другое место, а вот животных спасти не удалось – всю деревню, извините за каламбур, словно корова языком слизнула.
В следующей деревне – первая на пути стена мани. Камни не только хорошо уложены, но и прокрашены. Мимоходом делаю фото – время подробно рассмотреть стену будет на пути назад, а пока приходится поднажать – проводник говорит, впереди небольшой подъем (всего-то больше ста метров перепад, ага), и остановимся на ночлег.

8.

Перед подъемом переходим на другой берег по подвесному мосту – самому длинному в этой местности.

9. Длина моста более 90 метров

10. Далеко внизу на берегу реки неработающий полицейский пост

Смена религий по мере набора высоты все отчетливее проступает в символах.

11. Похожая на морду, предположительно, драгоценная ваза из 8 благих символов буддизма. Рисунок на стене жилого дома

12. …а там дрова сложены…

Решаем задержаться в деревне на день – и отдохнуть, и по окрестностям побродить. Мне хочется попасть в гомпу, расположенную высоко над деревней. А еще стоит отойти от основной тропы. Как правило, идущие редко отдаляются от trodden trail, и буквально пятьюдесятью метрами выше или ниже, вполне возможно, еще не ступала нога белого человека.

Следующим утром, оставив вещи в гестхаузе, отправляемся к святилищу. Добраться к богам ой как не просто – гирлянды флажков лунг-та (кони ветра), окружающие гомпу, едва различимы вверху. Однако без рюкзака идется легко. Вновь поражает труд, с которым выложена бесконечная каменная лестница – найти камни у речного ложа, поднять сюда и уложить – на это требуются недели каторжного труда, если не месяцы. Основание лестницы в ряде мест толщиной более двух метров.

13. На лестницу идут только плоские камни

Набрав около 200 вертикальных метров, пробираемся улочками маленькой полупустой деревни, здесь уже туристов никогда не бывает, и оказываемся на небольшом пологом участке склона, занятом под поля. Все засеяно пшеницей вперемешку с сорняком – марихуаной. Растения переплетаются так сильно, что непонятно, как крестьяне собирают зерно.

14. Веселый, видать, будет хлебушек

Поля обрабатываются деревянными плугами, в которых впрягают либо цзо – помесь яков с коровой, либо быков. Если надел маленький, его мотыжат вручную. Полевые работы, особенно уборка урожая, коллективные: один день крестьяне работают на поле, которое принадлежит одному человеку, на другой день сообща убирают надел, принадлежащий другому, третьему и так далее. Однако наделы разной величины, и чтобы владельцы маленьких полей не остались в накладе, потраченное на работу время компенсируется им либо деньгами, либо товарами, возможно, той же пшеницей.

Сейчас людей нет вообще, тучи приносят ранние сумерки, дует ветер, становится зябко, и открываются далекие перспективы…

15. Пшеница, ступа и первая заснеженная гора далеко на горизонте, за облаком

Хочется сесть и никуда не идти, а смотреть, смотреть… Далеко внизу появляется цепочка людей. Это женщины закончили работу и теперь расходятся по домам, неся на спинах тяжелые корзины – кто с пшеницей, кто с дровами, кто с камнями.

Наконец добираемся до гомпы. Как и в горном Пакистане, как и во множестве других горных районов, религиозное сооружение не отличить от обычной деревенской постройки – на высоте уже не до изысков архитектуры. Если бы не флаги, святилище можно принять за заброшенный амбар. Но внутри, затаившись в темных нишах, сидят статуи божеств, которые в цветовой монотонности небольших еще высот необычайно ярки, будто спустились оттуда, где мало кислорода и глазу больно от насыщенных цветов.

Двери заперты, но проводник уходит за угол постройки и скоро возвращается с пожилой женщиной – хранительницей ключей. Свет в гомпе отсутствует, как нет его во всей деревне ниже – ранее на берегу реки стояла минигидроэлектростанция, которая вырабатывала достаточно тока для деревни, и для гомпы заряжали аккумулятор, однако в прошлом году станцию то ли разрушил оползень, то ли смыл паводок.

Ветер и мирская суета остались снаружи, только поскрипывает деревянный настил под ногами. Неправильный формы прямоугольник света от открытой двери лежит на полу, пряча окружающее в еще более непроглядный мрак. Глаза привыкают к темноте, и вот уже угадываются многочисленные руки фигур, яростные выражения лиц гневных божеств. В неверном свете фонарика скульптуры оживают.

16. Гомпа

Яркость красок удивительна – они смотрятся свежо даже через толстый слой покрывающей их пыли. Женщина разрешает фотографировать со вспышкой, и пока она не передумала, я быстро делаю несколько фотографий с рук, а Ксюша пытается снимать на полурабочую фотокамеру, установив ее в какую-то нишу в стене.

17. Виден фрагмент елочной гирлянды

По словам ключницы, возраст самой древней из нескольких статуй будд и бодхисатв – около 600 лет. Гомпа тоже кажется очень старой, хотя ей, конечно, и сотни лет не будет. Пыль на статуях наводит на мысль, что молиться сюда приходят редко.

18. Подношение – картофель у камня мани

Женщина подтверждает догадку: богослужения совершаются дважды в году – в июле и декабре, то есть когда в этой местности начинается сезон урожая и когда он заканчивается. В начале богов просят, чтобы урожай удался, по окончании – благодарят. Первые созревшие плоды приносят в гомпу.

19. Перед Буддой с традиционным белым шарфом хата (хадак) висит кукуруза, первый созревший початок. Слева – фигурка богини Зеленой Тары

Ключница продолжает рассказ… Гомпу построили и время от времени ремонтируют все без исключения жители окрестных деревень. Снова вспоминаю, что Горкха – оплот маоизма. На эту тему как-то слышал рассказ о том, что война войной, но «обед по расписанию»: когда отмечались религиозные праздники, маоисты откладывали оружие и совершали богослужения, а по окончании церемоний снова шли воевать. Видимо, святилища приверженцы серпа и молота не трогают. Но как-то ведь маоизм должен себя здесь проявлять?

20. Интерьер

21. В орнаментах элементы буддистской – правосторонней – свастики, хотя есть и оборотная

И вот на обратном пути мы прошли мимо одной из ступ и увидели такую картинку, что долго в себя прийти не могли.

22. На этом фото есть кое-что необычное в центре ступы

23. Да-да, вот оно, крупным планом…

До чего выродилась идеология. Уже не хватает таланта, чтобы как следует обозначить «новую веру»: серп на изображении срисован с советского образца – у непальцев серпы не круглые, а вытянутые. Примитивная замена в ступе буддистских реликвий на эту дощечку – отличная демонстрация той эклектики, которую предлагает лидер непальских маоистов товарищ Прачанда (Лютый).

Судя по его речам, непальский вариант светлого будущего – бурлящая смесь марскизма-ленинизма-сталинизма-маоизма, о чем свидетельствуют подобные шедевры, которые встречались на стенах домов.

24. Слева товарищ Прачанда, связанный цепью флагов с последовательностью лиц, характеризующих эволюцию бритвенных лезвий. В этой когорте не хватает только товарища Салот Сара – для полноты комплекта

Дощечка в ступе меня потрясла. Стоило ознакомиться хотя бы немного с программой Прачанды, чтобы понять, что к чему. На русском нашлось его интервью. Я прочитал и, честно говоря, взялся за голову. Очень жаль непальцев. Вот отрывки из текста (курсивом), взятого отсюда, с моими комментариями в виде полемических вставок.

На устах у любого товарища был вопрос о скачке и только о скачке – мы должны совершить скачок. Мы поставили вопрос о необходимости совершения скачка очень остро. Ревизионистские партии и ревизионистские руководители всегда приучают людей к вопросу о реформе, реформе, реформе. А реформа – это реформизм, это ревизионизм. Вопрос о совершении скачков – вопрос революционный.

Влияние товарища Мао Цзедуна. Однако, что интересно, для идеологов любого масштаба привлекательность теории затмевает все, а история ни чему не учит. Прачанда, видимо, забыл, что Большой скачок в Китае привел к гибели миллионов людей.

…затяжная Народная война является необходимой частью формирования нового типа партии. Без ведения такой борьбы революционную коммунистическую партию создать невозможно. В конечном счете, процесс разрушения включает в себя и процесс созидания. Без разрушения не может быть созидания, как говорил Мао и другие великие руководители. Мао отмечал, люди обычно считают, что война – вещь разрушительная, война – это очень плохо, в ней гибнут люди, все в этом духе. Но эти люди не понимают, что война представляет собой великий процесс созидания. Война имеет очень глубокий очищающий эффект. Мы также стараемся научить людей и кадры понимать это.

Вот грохнул ты кучу народа, на выходе получил новый тип революционной партии, и дальше что? Зачем она и кому она нужна, эта партия?

25. Авалокитешвара (санскритск.) и Ченрези (тибетск.) – бодхисатва сострадания, воплощением которой является Далай-лама. Изображен в наиболее часто встречающейся форме – четырехруким. В правой верхней руке хрустальные четки со 108 бусинами, две главные руки сложены перед грудью в жесте мольбы, они демонстрируют желание помочь всем существам выйти за пределы страдания. Между ладонями прозрачная драгоценность, исполняющая желания

Самое интересное, что за сладкими речами перспектив никаких. Например, маоисты за все время существования получали большую поддержку в Западном Непале. Туризм там развит слабо, технологий никаких, в общем, до сих пор почти Средневековье. Маоисты пришли к власти, и что изменилось на западе страны? Ничего. Что же предлагал Прачанда, действовавший по схеме «у кулаков отобрать – беднякам отдать»?

Новая демократическая революция – аграрная. Но ситуация в Непале не является классической, традиционной. В тераях есть помещики с некоторым количеством земель, и наш долг – отобрать эти земли и разделить между бедными крестьянами. Но во всех горных регионах имеются небольшие владения, и помещиков нет (на минуточку – шесть седьмых территории Непала – горные регионы). Поэтому основной план в этих областях заключается в том, чтобы развивать коллективное сельское хозяйство и революционизировать производственные отношения.

Что значит «революционизировать»? Ударно сжать десять квадратных метров посевов под революционную песню?

Небольшие участки земли подразумевают, что крестьяне имеют низкую производительность труда. С коллективным сельским хозяйством все будет поставлено на научную основу и внедрены мероприятия, способствующие расширению производства. По форме владения землей это будет частное владение крестьянина. Но процесс производства будет коллективным.

Есть несколько «но». Никакими «научными основами» и «расширением производства» наделы земли не увеличить. «Процесс производства» и так коллективный, и был таковым с незапамятных времен – см. выше об уборке полей в горном Непале. Впрочем, это подтверждает и сам Прачанда:

Если вы не можете сами обработать землю, вам помогают другие крестьянские семьи. Моя семья поможет вам, а ваша семья поможет мне, и мы вместе поможем ему. Такие традиции есть в крестьянских семьях. Эти традиции существовали и ранее, а теперь мы развиваем их в организованной форме.

Комментировать нечего. Как впахивал простой крестьянин на земле, так и будет впахивать, только теперь «в организованной форме».

И интересен аспект частной собственности, выделенный парой абзацев выше. Здесь товарищ Прачанда почему-то забывает о том, что, согласно учению Маркса, Энгельса и дедушки Ленина, преобразование частной собственности в общественную является основной задачей любой социалистической революции, а уж тем более – по Прачанде – аграрной.

26. Предположительно, Махакала – охранитель и защитник Учения Будды, в тибетском буддизме – гневное воплощение Авалокитешвары. Из атрибутов – черный или темно-синий цвет и корона с пятью черепами

Но тут маоизм сталкивается с религиозной составляющей, а именно: с сакральностью частного землевладения. У непальцев есть понятие «кипат» – местность, которая признавалась собственной территорией – вотчиной какой-либо народности, племени, рода. Подобные владения считались унаследованными от божественных предков, а право на землю подтверждалось ритуалами и мифами. Кипаты, по данным историков, на территории Непала сохранились вплоть до нынешнего времени.

К этой религиозной составляющей стоит добавить еще одно понятие – джагир. Это форма жалования. Притхви Нараян Шах, объединивший Непал, был умным человеком, и своим военачальникам и солдатам жаловал земельные наделы на завоеванных территориях – эти самые джагиры. В том числе поэтому армия Шаха была такой боевой – и военачальники, и простые солдаты знали, что в обиде не останутся, и охотно завоевывали новые территории. К этой системе прибегали впоследствии и остальные правители династии Шахов. Можно предположить, что понятие джагиров наверняка объединялось с понятием «кипат», тем более что король в Непале всегда был воплощением божества.

Посягать на эти вещи наверняка равносильно политическому самоубийству, видимо, поэтому Прачанда предпочитает частную собственность не трогать. И еще – ирония истории. Родители товарища Прачанды – помещики. Сам он по образованию агроном.

Так если с землей как-то не получается, быть может, Прачанда хочет как-то изменить политическое устройство?

Мы всегда объясняли людям, что ничего нельзя достичь в рамках существующей многопартийной системы, что она фальшива, что она империалистическая и феодальная по своей сути. Поэтому через три-четыре года народные массы увидели, что, действительно, то, о чем говорили маоисты, оказывается, было верно. Подобные настроения стали преобладающими.

В периоды авторитарного правления монархии в Непале о многопартийной системе не было и речи. Это раз. Во-вторых, спустя пять лет после прихода маоистов к власти, на политической арене Непала, если не ошибаюсь, более двадцати партий. Может, снова революцию сделать?

Тем не менее, к сожалению, эти самые сладкие речи на умы непальцев оказали большое воздействие. Вот карта распределения политических сил на тот момент, когда маоисты стали официальной политической силой и когда проходили выборы.

27. Красный цвет – районы, поддерживавшие маоистов

Хочется надеяться, что маоизм пройдет, как проходит временное умопомрачение.

Мы вышли из гомпы и посмотрели на идущую от ветра волнами пшеницу. Облака поредели, ненадолго отложив наступление вечера. На поля через дверной проем доброжелательно посматривал и Будда…

28.

К богам жители деревни ходили, наверное, недаром – урожай будет хорошим.

29.

Другие записи из этой поездки:

Запись 1: Из Цума в Гум
Запись 2: На «Иисусе» по бездорожью
Запись 3: Человек-жесть
Запись 4: Уроки истории. Эта запись
Запись 5: Разбитое зеркало
Запись 6: Эллиптическая малина
Запись 7: Неожиданный поворот
Запись 8: Женщины и английский
Запись 9: Где ветер, когда он не дует?
Запись 10: Имеющие деревянные двери
Запись 11: В ожидании автобуса
Запись 12: В поисках черной веры
Запись 13: Кости и жилы тибетской живописи
Запись 14: Выколоченный Будда
Запись 15: Народная резня по дереву
Запись 16: Спящий бог и несвятые святые

18 комментариев

  1. Дружище, а где комменты? Я вижу, что их 16 цифрой, а тушкой не наблюдаю)

    • Привет. Некоторое время назад система произвольно обновилась и что-то с чем-то конфликтануло. Пытался разобраться, но моих слабых познаний не хватает.

Оставьте комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *